Воспитание грубиянки

Форс Элен

Руки и ноги отказывались меня слушаться, конечности просто стали жить отдельной от меня жизнью. Я не могла пошевелиться, лишь поежилась…

Значит, Сергей всегда был человеком Дато, тот кому Джо доверял, был предателем. В душе стало невольно тепло, при мысли, что он не рассказал даже другу, как мы познакомились, а значит это была тайна, которая осталась только при нас…

— Но теперь, Джо мертв, и ты будешь моя. — его слова ударили меня, словно хлыст, и чувства проснулись. Я ненавидела, этого сукина сына, но смерти ему не желала, он был отцом моего ребенка. Значит, все таки, он сгорел в той машине? Я закрыла глаза, сил плакать не было, хотелось просто так просидеть в тишине. Я нуждалась

в одиночестве. — Мне очень хочется оприходовать тебя прямо здесь и сейчас, но противно трахать тебя, когда внутри тебя ублюдочный ребенок. Сначала его папаша обрюхатил одну мою пассию, теперь его ублюдочный сын заделал ребёнка тебе. Но ничего, я одного убил и второго, и теперь ВЫ обе будете мне прислуживать. Поэтому мы поступим так, ты будешь хорошей девочкой и поедешь с мамой в дом, который я приготовил для тебя, он совсем недалеко от того места, где я живу сейчас. До рождения ребенка осталось шесть месяцев, для меня это не время. Ты будешь развлекать меня другими ласками. Я верю в тебя, у тебя получится. И ты будешь очень стараться, ты ведь не хочешь, чтобы с твоей мамой или ребенком что-то случилось, нет? А потом, когда он родится, ты будешь моей любовницей, очень старательной и прилежной, иначе малыш все таки пострадает. Я покажу тебе, что такое настоящий взрослый мужчина, а не мальчишка.

Воспитание

Дато поднялся и подошёл ко мне со спины. Мужчина запустил руки ко мне под майку, и меня поглотило отвращение. Его жирные волосатые пальцы скользили по мне, а я сидела, не двигаясь. Этот человек убил своего приемного ребенка, что он может сделать со мной?

— Молодец. — его гадкое несвежее дыхание вызывало во мне приступ тошноты. — Собирай вещи и поедем.

— Ко мне должна заехать, мама. — стараюсь визуально оставаться спокойной.

— Ее везут в дом. — каркает мужчина. Меня парализовало. В какой жизни я так нагрешила, что все так и хотят сделать из меня не вольную секс — куклу? Терпение Дато начинало накаляться, он с силой подтолкнул меня, и мне пришлось встать.

— Переодевайся. — распоряжается мужчина, хлопая меня по заднице.

— Можете выйти? — спрашиваю его сквозь зубы, сдерживаясь из последних сил, чтобы не сказать что-нибудь грубое. Меня удерживает только страх за ребенка.

— Нет, я хочу посмотреть. — понимаю, что мужчине доставляет удовольствие быть хозяином положения. Ему нравилось унижать людей, превращать их в своих марионеток.

Я стояла напротив Дато в футболке и спальных штанах, собираясь с мыслями и духом. Мужчина не врал, в его руках была мама. Быстро стянула футболку, стараясь не думать, что мужчина следит за каждым моим движением, и потянулась за лифчиком, развернувшись к Дато спиной.

— Мне понравилось. Давай заново. — мурлычет мужчина. Дато болен на всю голову. Это его необходимо держать в психушке.

Я сделала вид, что не слышу мужчину, и продолжила натягивать неторопливо одежду, когда почувствовала его руку на своём плече, он сильно и уверенно сжимал меня. Весь его вид был спокоен и настойчив. Испуганно вздрагиваю, чувствую как страх меня сковывает.

— Сейчас ты оденешься обратно, как была. Подойдешь ко мне, максимально близко и будешь раздеваться медленно до гола, а потом также медленно оденешься. Мы будем играть в эту игру, пока ты не сделаешь, все как я хочу. Тебе пора понять, девочка, что я не мальчик — Даня, которому можно ездить по ушам. Я говорю, ты подчиняешься. Ты мне нравишься, и я не сделаю ничего твоего прекрасному телу, но не могу обещать такого же для твоей матери или ребенку… ну что, начнём?

Воспитание

Низ живота стал тянуть от паники. Мне пришлось закрыть глаза и начать себя мысленно успокаивать. Чтобы выжить

нужно подстраиваться по обстоятельства. Здоровье ребенка важнее гордости.

Я кивнула больше для себя и стала молча обратно одеваться. Грузин сел на больничную кушетку. Я подошла к нему на расстоянии вытянутой руки, чтобы Дато мог меня видеть, и стала медленно раздеваться, представляя, что передо мной сидит Джо, а не его отчим. Я заставляла делать это максимально медленно, чтобы он не злился. По глазам мужчины я видела, что он не лжёт в своих обещаниях.

Дато нравился мой страх, он больше смотрел на моё лицо, упиваясь моими страданиями… Я разделась, оставив только трусики, непроизвольно прикрыв набухшие от беременности груди. Его и это забавляло. Моё смущение и попытки не упасть в грязь лицом. В довольное насмотревшись на меня, он кинул мне кофту, оставив у себя лифчик. Мне бы хотелось, чтобы он повесился на меня.

— Молодец. — его руки тут же оказали под свитером, нагло лапающие грудь. Это длилось, как мне казалось, вечность, руки были холодными и шершавыми. — Мне нравится твоя грудь, такая стоячая. Я даже думаю отказаться от своего принципа и трахнуть тебя так. Одевай быстрее и пошли.

— Будешь ходить всегда с голыми сиськами. Нравятся мне они.

Когда Дато вышел, я подошла к сумочке и достала оттуда спиртовые салфетки, после чего пыталась оттереться от его рук. Я чувствовала себя грязной потаскухой. Меня знобило. Я тщательно протерла все свое тело, повторяя, что главное ребенок, главное только он. Остальное не имеет значение.

Нужно быть терпеливой. Постепенно все становится на свои места. Господь не оставит нас.

Дато приготовил небольшой домик для нас с мамой на соседней улице, где он жил сам. Так ему было легче контролировать меня. Еще в палате на мою ногу одели датчик с движением, чтобы я не могла никуда убежать. Я чувствовала себя куклой, которую подарили новому хозяину.

Дом был неуютным и помпезным, в нем все было пестрым, как в клетке для попугая. У меня зарябило в глазах, когда я зашла внутрь. Мама сидела с охранником на диване, когда мы зашли. На ее лице был ужас, и я не нашла в себе силы сказать, что-то ободряющее.

— Забор под током. Через него перелезть нельзя. В доме всегда будет два человека, которые обеспечат всем необходимым. Твоя задача, Эмма, везти себя хорошо и делать все, что я скажу. — мужчина с радостным выражением лица показывал мне дом. Если бы мне дали пистолет, я бы спустила курок, не оставила бы его в живых.

— У меня условие. — сказала я Дато, когда он отвел меня на вверх, и мы остались одни. — Я делаю все, как ты говоришь, но ты и пальцем не трогаешь ни меня ни маму, ни тем более ребенка. До его рождения никакого секса, это опасно для вынашивания плода.

— Здесь я устанавливаю правила. — Если бы не противная улыбка на его лице можно было подумать, что мои слова разозлили мужчину.

— Я могу наложить на себя руки и тогда тебе ничего не достанется. — парирую я с безразличным выражением лица. Дато облизал губы, глядя на меня внимательно, и ушел, не удосуживаясь ответить. Я осталась стоять посреди комнаты. Оставалось только надеяться, что мужчина примет мои условия.

Гость.

Долгое время Дато не было в нашем доме, а мы с мамой бродили по нему как два призрака. Мама иногда тихо плакала, стараясь это делать так, чтобы я не видела. Я же просто ходила и пыталась найти хотя бы одну лазейку, как можно было бы выбраться из этого места. Пока мне не удавалось ничего найти.

Странно. Вроде бы живем в современном обществе, где должен царить закон и все должно быть прозрачным. Но по факту, мы все рабы богатых господ, распоряжающихся нами за счёт своих денег и связей.