Воспитание грубиянки
Шрифт:
У меня глаза вылазят из орбит от такого заявления. Кто вообще решился на такое заявление?
— Пропусти. — зло говорю я, жажда поставить на место прохвостку берет вверх. — Хочу посмотреть на неё!
В кабинет заходит Эмма в белых джинсах и розовой рубашке, волосы собраны в пучок, глаза опухли от слез. Она шуршит кроссовками по полу, медленно придвигаясь к моему столу. А я просто теряю дар речи, не ожидая увидеть её.
Эмма садится на стул напротив меня и скрещивает руки на груди. Выглядит она как капризный подросток, пришедший к родителю на строгий разговор.
— Женя
— Согласен. — на автомате отвечаю, рассматривая ее милое личико. Хочется ощутить нежность ее персиковой кожи.
— Я пришла сюда, что закрыть гештальты. Невозможно начать жить заново, когда прошлое волочится за тобой. «Нужно обсудить все произошедшее между нами», — она говорит осторожно, медленно забивая гвозди в крышку моего гроба.
— Прямо сейчас? — меня забавляет ее серьёзность и важность, с которой она все это говорит.
— Да. — возмущённо говорит она, и я не намерен спорить с ней. Просто звоню секретарше и отменяю все встречи на сегодня. Эмма внимательно следит за мной, следя за каждым моим движением и словом. — Ты прекрасный отец Джо, очень внимательный к деталям. Очень сильно изменился за последнее время, больше никаких вспышек гнева, необдуманных поступков. Мне это нравится. И все же, мне не хочется, чтобы ты помогал мне из чувства долга. Это унижает меня.
— Я помогаю тебе не ради чувства долга. — Если бы Эмма знала, сколько боксерских груш я покупаю в неделю, она бы не говорила мне о спокойствии и закрытии гештальтов. У меня кожа стёрта на руках от ударов. — Для меня важно, чтобы ты была счастлива. Разве это не очевидно? Я говорил тебе уже сотню раз, что люблю тебя.
Она отрицательно качает головой, не соглашаясь со мной. Это обижает уже меня.
— Если бы ты любил меня, то не изменял бы! — ее заявление вызывает недоумение. За этот год я превратился в дрочера, какие измены? — Я помню, как ты не удержал член в своих штанах в день свадьбы! Мне казалось, что мы любили друг друга.
Голос выдаёт ее. Она почти всхлипывает и обиженно прикусывает губу, это придаёт мне уверенности, что не все потеряно.
— Куколка, я виноват перед тобой. И даже не отрицаю это, но между нами тогда ничего не было. — стараюсь говорить очень медленно, чтобы она поняла все правильно. — Моя вина и ошибка в том, что я не прогнал сразу эту шалашовку из своего номера. Я растерялся, просто был оглушён ее появлением. Это косяк. Я сотни раз проклинал свою слабость. Но ты должна понять, я не люблю и не хочу её. Просто в тот день она резко появилась в моей жизни и стала напоминать об ошибках. Она была первой женщиной, научившей меня всему в сексе, в какой-то степени она была наставницей. Можно сказать, что я был влюблён в нее. И когда она появилась и стала затирать чушь, меня парализовало. Она говорила то, что я хотел от нее услышать, всякие глупости. Я повёл себя как слабак. Полный дурак. Но не изменял тебе.
— Ты бы не повелся на её концерт, если бы любил меня. —
— Ты не понимаешь. — пытаюсь подобрать слова, которые бы ей объяснили мои чувства. — До встречи с тобой я был неполноценной сломанной игрушкой, не способной делить на чёрное и белое. В моей жизни до этого был только один лучик света, и он оказался ложью. Мне хотелось унизить её, заставить сделать что-нибудь плохое. Никакой речи о любви и не шло. Я просто упивался властью в эти минуты. Мною овладело злорадство. В тот момент я был глуп.
— Она стояла у твоих ног с открытым ртом!
— Я могу поднять камеры из номера, чтобы показать тебе как все было. — я блефовал, в номерах не было никаких камер, но по-другому Эмма бы мне не поверила. — Я грешен также в том, что пока ничего не помнил, целовался пару раз с Женей, но не больше. Даже за сиськи ее не трогал.
— Она рассказывала мне, что у тебя стоял только на мою фотографию. — Бестия щурит глазки, проверяя правда ли это. Никак не комментирую, это не то, о чем хочется говорить. — И сейчас ты воздерживаешься от секса, потому что все еще любишь меня?
Наш разговор напоминает допрос маленького ребенка, я улыбаюсь, но отвечаю:
— Да. Твои дырочки сводят меня с ума.
Куколка краснеет.
— Я тоже все еще люблю тебя, Джо. — говорит осипшим голосом, и меня бросает в пот. Боюсь спугнуть ее. — Почему ты не делал первый шаг все это время? Почему не рассказал, что у тебя никого не было?
— Мне казалось, что я тебе противен. — честно признаюсь я. — Что отравляю тебе жизнь.
— Ты сильно ошибался. — шепчет она мне уже в губы, потому что я перелетаю через стол и набрасываюсь на нее как сумасшедший, она только что дала мне карт-бланш на любимые действия. Дороги назад у неё нет.
ВСем хороших выходных!
Карт-Бланш
Эмма.
Не успеваю опомниться, как оказываюсь под ним, распластанная на холодном столе. Джо дергает рубильник внутри меня, выключая все страхи. Моё тело пробуждается после длительного воздержания. Мир вокруг меня обретает краски и становится волнительным.
Между ног по щелчку пальцев становится влажно, а это Джо почти не касался меня. Лишь изнуряюще поцеловал, сжал острыми пальцами талию. Он всегда действовал на меня ненормально, только Джо могу прощать после всей бесконечно боли, что он мне принес.
— Снимай все! — приказывает он, возвышаясь надо мной, и когда замечает растерянный взгляд, быстро добавляет: Эмма, если это буду делать я, разорву в клочья нахер! У меня секса больше года не было! Хочешь возвращаться к машине в моём пиджаке?
Он на пределе, даже руки дрожат в предвкушении, смотрит на меня как голодный на развёрнутую конфету. По телу разливают волны ликования. Хочу, чтобы он смотрел на меня так всегда7
Я становлюсь на колени на его рабочем столе, раскидывая бумаги в разные стороны, быстро расстегиваю пуговицу и молнию, открывая ему взор на кружевные трусики. Стаскиваю джинсы и отбрасываю в сторону. На мне остаются лишь кроссовки, времени снимать которые нет.