Воспитание идеальной жены
Шрифт:
И как она догадалась, что с ним? «Идиот! Вот и будет тебе… дочка», - подумал Игнат. И эта мысль отчего-то уже не казалась ему ужасной. Онкология – не наследственность? Он найдет лучшего генетика и запишется к нему на прием.
– Теперь твоя очередь, солнышко, - хрипло произнес Игнат.
Не грубо – нежно, медленно, ласково, едва касаясь кожи губами и языком. Тери нравятся долгие прелюдии, - и он старался ради нее, поглаживая разгоряченную кожу, целуя, опускаясь все ниже, к животу, к лону.
– Я сейчас упаду, - призналась Тери, тяжело переводя дыхание. – У меня подкашиваются ноги.
Кто-то
– Обопрись, - велел Игнат, разворачивая Тери к себе спиной.
– Что ты хочешь…
– Ты мне доверяешь? – перебил он ее.
– Но я не…
– Ты мне доверяешь?
– Да.
Тери доверяла. Она открылась ему в беззащитной позе, и он довел ее до экстаза, заставив испытать бурный оргазм. И едва успел подхватить на руки, когда она, обессилев, едва не упала на колени.
– Я бы хотела… когда-нибудь это повторить, - прошептала Тери, с трудом выравнивая дыхание.
– Любой каприз, солнышко. Но на сегодня с нас, пожалуй, хватит водных процедур.
Игнату нравилось называть ее солнышком. Он чуть ли ни кожей ощущал исходящее от нее тепло, а когда она была спокойна и довольна, как сейчас, ее глаза лучились счастьем. Ему нравилось заботиться о ней, потому что она не просила заботы, а лишь позволяла ее, и то только во время интимной близости.
Противная девчонка! Чуть ли ни силой вырвала у него полотенце из рук, решив вытираться самостоятельно. Игнат только улыбнулся – да, и такой она тоже ему нравилась. А Тери намотала на голову полотенце, раздвинула шторы в спальне, улеглась на кровать и соблазнительно облизала губы.
– Теперь можешь проверять, живая я или нет, - милостиво разрешила она. – И не забудь полечить синяки.
– Давай сначала закажем завтрак в номер, - взмолился Игнат. – Иначе я умру с голоду.
– Кофе! – оживилась Тери. – И горячих булочек. И еще что-нибудь до приторности сладкое.
– Слушаюсь и повинуюсь, моя королева, - ухмыльнулся он, поднимая трубку внутреннего телефона.
Пока ждали завтрак, Игнат обработал ушибы. Они почти не беспокоили, тяжело было смириться только с синяком на лице. Косметику Тери оставила на острове, а разгуливать с подбитой скулой ей не хотелось.
– Сегодня тебе лучше не выходить, - сказал Игнат, словно прочитав ее мысли. – А к завтрашнему дню пройдет.
– Думаешь? – она осторожно потрогала синяк.
– Уверен. И, будь добра, надень халат. Дай бедному голодному мужчине поесть спокойно.
Тери тихонько засмеялась, заворачиваясь в гостиничный халат. Пожалуй, и вправду голодный, во всех смыслах. И глаз задумчиво блестит, и в животе урчит, на расстоянии слышно. Тери дождалась, пока Игнат натянет джинсы, и подошла к нему вплотную, положила руки на плечи, слегка задрала голову. Тепло улыбнулась, потому что его взгляд был полон нежности и обожания. Можно не верить словам, но как не верить такому взгляду? Как не верить поступкам? Как не верить собственным ощущениям?
– Спасибо, - произнесла Тери. – Ты сделал для меня столько…
– Остановись, - мягко перебил Игнат, прикладывая к ее губам палец. –
Она обняла его и уткнулась лбом в плечо. Наверное, именно сейчас он ждет от нее ответных слов. Тери не сомневалась в собственных чувствах, однако произнести заветное: «Я тебя люблю» не решалась. Слишком быстро все произошло. Слишком прекрасно все сложилось. Слишком легко досталось.
К счастью, не пришлось решаться прямо сейчас – принесли завтрак. Тери принялась за кофе и приторно-сладкие пирожные: после мигрени мозг, как обычно, «требовал» глюкозы. Игнат ел неторопливо, словно растягивал удовольствие.
– Твой омлет вкуснее, - неожиданно признался он, отодвигая пустую тарелку.
Тери зарделась от похвалы.
– Рецепт же твой, - напомнила она, справедливости ради.
– Но не все умеют его повторить. Послушай, нам надо решить, что делать дальше.
– Кстати, да, - согласилась Тери. – Ты сказал, чтобы я не выходила, а я хочу Бармалея навестить. Как он там…
– Прекрасно он там, - улыбнулся Игнат. – И уход за ним лучше, чем мы сами бы возились, и поправится быстрее. Есть более насущные… проблемы.
Они оба закончили завтракать и допивали кофе, уютно устроившись на диване. Тери нежилась в объятиях Игната, он как-то незаметно приспустил халат и осторожно гладил ее плечо подушечками пальцев.
– Надо возвращаться, да? – мрачно спросила Тери. – На остров?
– Ты не хочешь?
– Мало ли, чего я не хочу. Если надо, я готова.
– А если не надо?
– Давай начистоту, Игнат. – Она отставила пустую чашку, слегка отстранилась и поправила халат. – В курсе ли агентство, что у нас тут произошло? Если нет, нужно ли их ставить в известность? И, главное, какой штраф они могут на тебя наложить? Я-то могу потребовать компенсацию прямо сейчас: мою жизнь подвергли опасности, и это оговорено в контракте. Но я не хочу подставлять тебя.
– Благородно… - Игнат тоже поставил чашку на столик, встал и отошел к окну. – Но глупо.
– Ты не ответил ни на один вопрос, - напомнила Тери. – Я согласна быть глупой, если ты так считаешь. Но решать мы будем вместе, хорошо?
Игнат не шелохнулся. Даже головы не повернул, уставившись в оконное стекло.
– Вместе, Игнат, - твердо повторила Тери. – И ты не станешь меня обманывать.
Он резко обернулся и смерил ее таким сердитым взглядом, что она невольно поежилась.
– Я так не умею, - буркнул он.
– Не умеешь не врать? – улыбнулась Тери.
– Очень смешно…
– Эй, осторожней! Это моя реплика.
Игнат не выдержал и улыбнулся в ответ. Так-то лучше. Тери боялась, что он упрется на «единственно верном мужском решении». Возвращаться на остров ей не хотелось, но она могла потерпеть. А вдруг штраф Игната такой же, как у нее? Ей есть куда идти, да и зарабатывает она больше учителя истории.
Невольно вспомнился фильм «Москва слезам не верит». «Но с другой стороны, знаешь, конечно, в семье мужчина должен быть выше по положению. Если жена получает больше зарплату или выше должности, это уже не семья». Только ведь сейчас совсем другое время, и мужчины давно не столь старомодны. Хотя о чем она думает? Игнат именно такой.