Воспитание оптимизмом: Записки директора Загорского детского дома для слепоглухонемых детей
Шрифт:
Каникулы — это и интенсивное дружеское общение. Глядя на наших беседующих ребят, посетители часто спрашивают: «О чем они говорят?» В каждом конкретном случае трудно ответить на этот вопрос. Ведь дактилирующие пальцы скрыты под ладонью собеседника. Но говорят наши дети о разном. Содержание индивидуального опыта, личные взаимоотношения, сведения, почерпнутые из учебников, художественной литературы, — все может быть предметом обсуждения. В общем, обычные детские разговоры. Содержание их зависит от интеллектуального уровня собеседников. Общение способствует умственному развитию ребят, и мы всячески поощряем беседы между воспитанниками.
Это хорошо иллюстрируется «исповедью» разговоров одного из старшеклассников с полностью слепоглухонемым подростком Федором С., изложенной письменно по моей просьбе.
О чем мы с Федором разговариваем
С Федором мы разговариваем уже давно, с прошлого года. До этого он стеснялся меня, не хотел отвечать на мои вопросы; если он хотел мне что-нибудь сказать, то всегда показывал мне какой-нибудь предмет, о котором хотел сказать.
Например, хотел сказать, что получил новую рубашку
Так было в первых двух учебных годах. А с прошлого года, вернее, с 1974 по нынешний год мы стали больше разговаривать дактильно. Федор стал мне говорить дактильно тогда, когда начал читать книги. Дело в том, что Федор — парень любознательный. Он стремится узнать все новое, стремится выяснить значения новых слов, встреченных в книгах.
Так что наш разговор в основном состоит из расспросов и объяснений. Сам он почти ничего не рассказывает мне.
Читает книги Федор в спальне. Как только ему встретятся новые слова, он тут же обращается ко мне и прочитывает целые предложения с этими словами. Продиктовав их мне, перекладывает свою ладонь на мою руку, давая знак (объясни, мол). Тут я начинаю разъяснять ему их. Если мне все слова известны, я легко объясняю их значения жестами.
Чтобы Федор лучше понял значения слов, я стараюсь яснее показать жестами действия, которые производят с предметами, названия которых он спрашивает. А если мне самому не известны слова, то я говорю Федору: «Не знаю». Но Федор допытывается значений. Федор обычно не обращает внимания на мои слова «не знаю». Он снова и снова диктует одно и то же слово, не желая понять, что я не знаю. Тогда мне приходится отнимать руку, чтобы он не надоедал с одним и тем же вопросом.
Бывают такие случаи, когда Федор задает мне такие слова, значения которых я знаю, но не могу объяснить, так как не знаю жестов, которыми можно объяснить. Тогда я показываю ему знак неуверенности или просто говорю: «Не знаю». И в таких случаях Федор тоже настойчиво допытывается у меня.
И кроме того, Федор часто диктует мне из книги целые предложения, которые сам хорошо понимает. Обращается он в таких случаях ко мне для того, чтобы убедиться в своем правильном понимании. Я ему жестами повторяю все предложения. После этого Федор, убедившись в своей правильности, мыча, показывает мне «хорошо» или «да».
Кроме расспросов и разъяснения я иногда делаю Федору замечания. В таких случаях у нас с ним бывают затруднения. Федор вообще не любит, когда я его ругаю. Начинает сердиться, иногда лезет в драку. Например, ругаю его за то, что долго не ложится спать, долго в туалете сидит, дерется с ребятами и пр. Так мы с Федором разговариваем.
Автор «исповеди», сам того не подозревая, раскрыл ход языкового и интеллектуального развития Федора: от самых примитивных средств общения — жестов непосредственного показа до попыток обсуждения абзацев литературных произведений.
При первоначальных контактах Федор не «стеснялся», как утверждает по наивности старшеклассник. Просто у мальчика еще не было социально приемлемых средств эмоционального выражения переживаний и общения. Демонстрацию обновок и жест показа он сопровождал неадекватными его состоянию гримасами и телодвижениями, которые не имели никакого сходства с общепринятыми в таких ситуациях пантомимическими выражениями восторга, радости, а напоминали позу и мимику стесняющегося человека.
Каникулы — время любимых занятий воспитанников. Вот одна из девочек, уютно устроившись в кресле, читает толстенную брайлевскую книжку. Другая, которую прозвали Горошинкой (она все время куда-то укатывается из поля зрения воспитателя), что-то печатает на машинке, третья играет с куклой. Эти моменты уединения так же необходимы детям, как и коллективное общение. Ребенок обязательно должен побыть один на один со своим «я». Ни о какой пользе коллективного творчества не стоит говорить, если душа не приучена трудиться наедине. Ведь слепоглухонемых детей надо готовить не только к деятельности, но и к осмысленному, наполненному досугу в будущей взрослой жизни.
Подходит к концу последний день каникул. За окном фиолетово-морозные сумерки. Ребята собрались в столовой и, шумно двигая стульями, рассаживаются за столами, составленными буквой Т. В центре внимания — большой пирог со свечами. Только вот назначение свечей необычное: они говорят не о количестве прожитых лет, а о том, сколько за столом собралось именинников. Каждый из них уже готов погасить свою свечу. Задувание свечей сопровождается громкими, немного нестройными аплодисментами «гостей».
На середину столовой выходит девочка с поразительной пластикой движений. В руках удочка. Начинается пантомима «рыболов». По всему видно, что рыболову не везет. То старую шляпу вытянет, то худой башмак. Дети смехом встречают каждую неудачу. Но вот спина Светланки напряглась, руки поразительно точно передают момент выуживания большой рыбины. Затаились и ребята. Но вдруг все даже вскочили. Оказывается, на крючок попалась огромная золотая картонная рыба, до плавников набитая подарками. Сейчас все перейдут в актовый зал. Друзья вручат именинникам сюрпризы, сделанные своими руками. Каждому на шею наденут на красивой ленте золотую шоколадную медаль с обозначением возраста именинника. Все будут играть. И трудно будет угомонить развеселившихся ребят.
Как важно эти свободные от занятий дни каникул наполнить яркими, интересными, желанными для ребят делами, организовать выполнение обычных бытовых обязанностей так, чтобы они доставляли радость всем. Потому что одной лишь развитой потребности в деятельности недостаточно. Важно, чтобы она смыкалась с потребностью в общении, заботой о других людях. Именно поэтому каникулы — это время установления более глубокого понимания и дружеских отношений между детьми, обогащения опытом общения с товарищами, воспитателями,
Мы живем среди друзей
С каждым годом друзей у нас становится все больше и больше. Среди них студенты и рабочая молодежь, школьники и учащиеся техникумов, ПТУ. Наши друзья с нами в период отпусков, каникул, в выходные и праздничные дни. Мы живем на одной земле и совместно облагораживаем ее.
Вот уже не хватает для размещения друзей одного флигеля. Решаем приспособить под летнее жилье бревенчатый сарай. И вот между двумя сараями выстраивается цепочка. В ней и воспитатели, и воспитанники, и наши московские друзья, и Саша Суворов. По цепочке плывут дрова из освобождающегося сарая. Работа кипит. Слабовидящий глухонемой подросток Коля Г. смешит весь народ. Он подмечает в поленьях сходство со сказочными образами и в соответствии с ними инсценирует экспромтом. Вот в его руках длинноносое полено превращается в Буратино, которого Коля ласково гладит по головке. А вот толстоносый Бармалей. Ему Коля грозит кулаком и ударяет в воображаемую скулу. Он находит время продемонстрировать свои выдумки стоящим рядом Раджу и его другу Юре. Они быстро ощупывают поленья, движения Колиных рук и улыбаются.
Приехал из УПП Миша Н., побежал за рукавицами, ищет место в общей цепи. Но Миша у нас работник квалифицированный. Его нерационально использовать на подсобных работах. Ему задание особое: выпилить окно в бревенчатой стене.
Как мы строим свое сотрудничество с нашими друзьями?
В совместном с воспитанниками труде и спорте, во время отдыха, театрализованных представлений укрепляются дружеские связи, рождается взаимопонимание. И главное, мы учимся жить среди людей, радоваться жизни и радовать других.
Откуда берутся наши добровольные помощники? Мы не обращаемся в ректораты, в комитеты комсомола, к администрации предприятий, ПТУ. Раньше пробовали. И к нам присылали, получалось плохо. Посланцы, проработав немного, приходили выяснять, в котором часу их отпустят. Мы хотим, чтобы к нам приезжали сами. Поэтому добровольность— наш незыблемый принцип. Приходят к нам просто знакомые наших знакомых. Это может быть один закадычный друг, а может и целая факультетская группа. Не понравилось — не держим. Понравилось — приходи еще. Увлекся — составишь инициативное ядро. Так мы и живем. Живем, творя радость, насыщая духовно друг друга.
«Загорск! С этим словом связана целая жизнь. А разве можно рассказать о целой жизни! — пишет в письме один из членов ростовского клуба „ЭТО“ („Эстетика, творчество, общение“). — И все-таки я попробую.
Все началось очень давно — год и два месяца назад, когда в марте мы вчетвером приехали в Загорск, по-скольку нас просили побывать в детском доме для слепоглухонемых. Признаться, ехал со страхом. Уж очень боялся, что начну жалеть этих детей, что увижу перед собой несчастных, убогих. Но вошел в детский дом одним человеком, а вышел другим! Да и мои спутники, по-моему, тоже. До сих пор я с гордостью вспоминаю, что первым из наших ребят увидел детдом. И никогда не забудется то состояние света и радости, с которым я ушел из детдома.
Пройдет всего два месяца, и в наш майский приезд уже целым клубом мы сдружимся с этими ребятами и, разговаривая с ними, будем порою забывать, что они — слепоглухонемые, а дактильный разговор будет иногда казаться чем-то вроде игры, в которой вот-вот они рассмеются и заговорят просто так.
Тогда, год назад. Первое мая мы встретили работой. И какой же это был праздник! По улице шли нарядные люди с шарами и флагами, гремела музыка, день был такой солнечный! А мы с ломами и лопатами в руках „яростно“ вгрызались в землю, наши художники самозабвенно рисовали. И все были бесконечно счастливы оттого, что обычную тяжелую работу, оказывается, тоже можно сделать праздником. А вечером три девочки из детдома с нашей, помощью устроили импровизированный кукольный спектакль.
Через год, в мае, мы приехали опять. Московские ребята многое успели сделать за это время в детдоме, но и нам работы хватило. На сей раз с нами приехали уже восемь художниц, и они расписали вновь построенный забор чудесными рисунками. Остальные заканчивали теплотрассу. О работе можно было бы рассказать много интересного, но самым важным, наверное, был все-таки цирк. Да, да, это был настоящий цирк! С ареной, с занавесом, с переполненным зрителями залом и актерами. Но актерами были… дети! Дети из детдома! Каждый из наших ребят взял себе группу из двух-трех воспитанников, и в течение полутора часов все, забравшись в разные укромные места, репетировали на ходу придуманные номера. И как же было боязно — а вдруг не удастся, что, если не получится. Даже с обычными детьми сделать импровизированный цирк стоит больших усилий, а тут — эти дети. Но вот началась общая репетиция, и куда делись все страхи. Каждый из нас уже умел разговаривать дактильно, и надо было видеть, с каким вдохновением, отчаянно дактилируя пальцами, ребята творили цирк! А с каким вниманием и тончайшим пониманием нас воспитанники входили в роли и тоже творили. Ведь главными в цирке артистами были они! Тут и дрессировщики спальных мешков, и умные собачки, и гимнасты, и даже показательный бой каратэ! И все это время все были в радостном возбуждении от творящегося на глазах чуда. И вряд ли можно было определить, кто кому доставил больше радости в этот день.
На следующий день мы прощались с Загорском, и я никогда не забуду, как пришедший к нам попрощаться Саша Суворов (бывший воспитанник детдома, а теперь научный работник) в ответ на мой вопрос „В чем смысл жизни?“ сказал: „Я думаю, что смысл жизни в постоянном движении, развитии, что творчество — это форма существования человека. Все остальное — его смерть“. И это сказал человек тотально слепоглухонемой с девяти лет! Человек, доказавший и доказывающий это положение каждым днем своей жизни. И я верю, что для каждого из нас, побывавшего в Загорске, станут вечно живыми и облекутся плотью слова, услышанные мною полтора года назад: узнав об этом, нельзя уже жить так, как жил до этого».