Воспитание поколений
Шрифт:
Борису не хватало жизненного опыта, понимания людей, чтобы отличить безобидное и трогательное выражение романтической сущности борьбы, которое нашёл командир отряда Шебалов в грозном лозунге, вытравленном на маузере, и в роскошном убранстве коня, от вредного, предательского по существу и романтичного только по внешней форме Федькиного залихватства.
Всё это надо было понять и пережить, чтобы в третий раз уже уверенно, сознательно повторить себе заветные слова, подавая заявление в партию. Без пафоса, серьёзно и трезво думает Борис о трудных
Так третье упоминание о «светлом царстве социализма» подводит к психологической кульминации повести — разговору с Шебаловым о рекомендации в партию. Те самые командиры, что с презрением относились к его попыткам лихостью, показной отвагой вернуть утерянное доверие, дают новому, повзрослевшему Борису рекомендацию в партию.
А потом Борис, раненный, лежит в поле. Мы знаем — он выздоровеет. Но Гайдар и тут даёт возможный вариант судьбы.
«— Бориска! — услышал я прерывающийся шепот.
Открыл глаза. Почти рядом, крепко обняв расщепленный снарядом ствол маленькой березки, сидел Васька Шмаков.
— … Бориска, — долетел до меня его шёпот, — а мы всё-так заняли.
— Заняли, — ответил я тихо.
Тогда он ещё крепче обнял молодую сломанную березку, посмотрел на меня спокойной последней улыбкой и тихо уронил голову на вздрогнувший куст».
Так мог бы погибнуть и сам Борис. И в такой смерти — с последней мыслью о победе, об ещё одном шаге к светлой цели — печальная, но подлинная романтичность, дума о короткой, но честно и не бесцельно прожитой жизни.
Психологические кульминации (размышления о своих ошибках и о вступлении в партию, думы после ранения) не совпадают с кульминациями конфликта (гибель Чубука и разоблачение Феди Сырцова) не только во времени, но и по тональности. Во времени они совпадать и не могут, потому что повзросление, выработка характера — следствие тяжёлых происшествий во фронтовой жизни Бориса. Сюжетные кульминации драматичны, психологические — лиричны. Это характерно для Гайдара. Характерно и то, что необычайность новой жизни, за которую сражается Борис, выражена контрастным сочетанием грома и напряжения борьбы с тихим лирическим пейзажем.
«Школа» построена прочно. Недаром у многих бойцов, защищавших родину в годы Отечественной войны, лежала в заплечных мешках много раз читанная, затрёпанная «Школа» Гайдара.
Эту повесть, не раз читанную в детстве, бойцы, вчерашние мальчуганы, перечитывали на фронте. С новой серьёзностью, с новым пониманием они вдумывались в предостерегающие их ошибки Бориса, с новой любовью воссоздавали в воображении его облик. И сегодня, после наполненных огромным историческим и эмоциональным содержанием десятилетий, которые прошли со времени создания повести, она по-прежнему свежа, по-прежнему
6
«Школа» словно подводит черту под пережитым в годы гражданской войны — годы юности Гайдара и его поколения. Писатель идёт дальше, идёт вперед — вместе со своим народом, со своей эпохой. Он больше не создаст ни одной крупной вещи о прошлом — будет писать о сегодняшнем и завтрашнем дне. Но как весь свой душевный и военный опыт времени гражданской войны Гайдар обратил в будущее, заботливо расставив предупредительные вехи на пути своих читателей, так в годы мирной борьбы за «светлое царство социализма» он ни на час, ни на строку не забывал о прошлом — о том, как враги хотели погубить молодую Советскую страну.
Пока кругом есть недруги, о них надо помнить всегда. Какие бы светлые или драматические события мирной жизни ни изображал Гайдар, почти в каждой вещи проходит образ бронепоезда. То он появляется воспоминанием об эпизодах гражданской войны, то он стоит на путях, готовый ринуться на защиту Родины.
Всю жизнь Гайдар чувствовал себя солдатом. Он в самом прямом смысле приравнял перо к штыку — менял одно на другое, как меняет резцы рабочий у станка. Пером он обтачивал мысль, чувство, волю советских ребят, стремясь придать им совершенную форму. Штыком он их защищал в годы войны.
Вот почему иногда лиричны образы оружия у Гайдара — это для него один из способов выразить мужественную и действенную любовь к мальчишкам и девчонкам Советской страны — любовь, переполнявшую его сердце.
Об оружии — задушевно, нежно, а о мальчишеских играх — деловито, серьёзно, подробно, с глубокими познаниями в этой важной области ребячьей жизни. Это смещение привычного отношения к вещам и явлениям, так же как стилистические контрасты, о которых я говорил, — важные черты писательского своеобразия Гайдара.
Если выбрать из четырехтомника Гайдара страницы, посвящённые играм, они, вероятно, составят том. В игре раскрываются характеры, игра втягивает, вталкивает ребят в серьёзные события, в жизнь взрослых; в игре рождаются и разрешаются конфликты.
С игр Димки начинаются все события «Р.В.С.», игры Бориса Горикова прерываются его наблюдениями и размышлениями над тем, что происходит в мире, и от этих трудных размышлений он уходит в игру. А потом на фронте его потрясает сознание, что жизнь началась всерьёз, что теперь уже всё по-настоящему.
В играх мы знакомимся и со всеми ребятами, населяющими «Дальние страны» — первую повесть Гайдара о мирной жизни. Игра рождает дружбу и приводит к ссорам. Незаметно игра переходит в дело, а дело в игру.
Васька и Петька перестали водиться с Серёжей — беда в том, что каждого из них порознь он поколачивает, а когда они вдвоём — сам их боится. Эта сложность взаимоотношений мешает дружбе. Но вот Васька встречает Серёжу на разъезде. Оба не знают: подраться или помириться? А тут их просят помочь — разобрать рассыпавшиеся гайки.