Воспитанник орков. Книга вторая

Шалашов Евгений Васильевич

Лаская зверюшку (животным язык не поворачивается назвать!), Данут умудрился понять, что Рысюшка и на самом деле молода — ей всего год, по человеческим меркам кроха — шесть лет, а до вступления во взрослую жизнь остается еще одиннадцать месяцев. Выросла сиротой — мама погибла в неравной схватке с голодными волками, а единственного братишку, еще совсем малышом, загрызла лиса. Сама чудом осталась жива, сама научилась охотится. Поначалу ловила мышей, потом зайцев, а недавно сумела поймать небольшую косулю.

— Бедная девочка, — прошептал Данут.

Рысюшку было жаль, как жалко любую девчонку, выросшую сироткой. Парня, разумеется,

тоже жалко, но не так. Девочке мама нужнее. Сразу нахлынули мысли о Тине, воспоминания, переживания, нежность к любимой, а на глаза навернулись слезы Если бы умел, поплакал бы.

Рысь, будто поняв мысли человека, притихла, а потом неожиданно вскочила и, словно стесняясь своей слабости, скрылась в лесу.

Данут вздохнул, мысленно пожелал дикой кошке удачи и принялся собирать раскиданные вещи. Из оружия, что было у болотников, парень прихватил с собой только щит. Хотел, на досуге, рассмотреть повнимательнее — что за материал такой, если держит удары меча? Любопытно же! А теперь, взяв в руки щит, потрогав и пощупав, понял, из чего его сделали: множество мелких рыбьих костей, переплетенных между собой и, сложенных в несколько слоев, давали такую прочность и гибкость! Решив, что такую защиту стоит оставить себе — почти ничего не весит, а кожу можно поменять на что-нибудь поприличнее.

Лес закончился, начинались обитаемые места, узнаваемые по обилию одуванчиков. Отчего-то желтоголовые цветы начинали расти там, где хоть раз появлялись люди или орки. Как и предполагал Данут, его путь пересекала река. Другой такой реки, кроме Коши, в этих краях не было. Если соорудить плот, прямо по ней можно выйти в море Ватрон. Можно еще на лодке. А на чем другом выйти из Коши в море уже не получится, потому что устье настолько мелкое, что на мель сядет не то, что галера или каракка, но даже барка. При желании, можно было бы углубить дно, прорыть каналы, но кому это надо? Зато, из Ватрона сюда тоже никто не войдет и норги, не смогут окружить селения норгов.

Если идти вдоль берега, то скоро появится селение орков, в короткий срок ставшее для него родным и близким, где орки называют себя людьми, а людей именуют фолками. Удивительно, но он ни разу не поинтересовался, как называется поселок? В свое время, помнится, был изрядно озадачен, узнав, что семнадцать лет прожил в поселке Ошт, не зная названия.

А скоро пошли не просто обитаемые места, а возделанные земли — поле, поросшее каким-то злаком. Все чистенько, колосок к колоску, не видно даже васильков, от которых горожане впадают в восторг, а пейзане не особо любят, считая сорняками.

В злаках Данут не разбирался, ячменный колос от пшеничного отличить бы не смог, а до прихода в Тангейн он и вовсе не знал, что есть другие сорта. Его земляки (и он сам, вместе с отцом) возделывали лишь рожь да овес — ничего другого на их берегу не росло (за исключением репы, лука и свеклы, разумеется). Овес приходилось постоянно караулить от медведей, больших любителей полакомиться на дармовщинку.

За полем со злаком, было еще одно, с горохом. Поменьше, но тоже чистенькое, аккуратненькое, словно грядка в огороде добросовестной хозяйки. А там уже и настоящие грядки пошли — с морковью, луком, с какими-то огромными цветами (к чему они, комнаты украшать?) и еще с чем-то, чего Данут не мог определить.

Воспитанник орков не слишком удивился, завидев на берегу усадьбу. Что же — жилище должно быть под стать полю.

За мощным частоколом скрывался двухэтажный каменный дом и несколько каменных строений поменьше. Была даже ветряная мельница. Ставить мельницу для одной-единственной усадьбы, вроде бы, смысла не было, а деревень поблизости не наблюдалось. По-крайней мере, Данут о них не знал, хотя внимательно изучал карты, слушал сородичей. Впрочем, он много чего не знал.

Внутри усадьбы громко орали собаки, предупреждая хозяев о появлении чужака и, показывая, что не зря изводят харчи. А хозяин, похоже, уже спешил на встречу гостя. И был он, судя по темноватой коже, его новым соплеменником, орком.

— О, кто к нам пожаловал! — радушно распахнул объятия крепкий мужчина, с густыми седоватыми волосами, перехваченными сзади в хвост. — Приветствую тебя, Данут, сын Арен!

Данут остановился. До него не сразу дошло, что мужчина приветствует именно его. Он до сих пор не особо верил, что его покойная мать была оркской принцессой.

— Здравствуй, матерый Пес, — вежливо поклонился Данут, как и положено молодому орку, при обращении к старшему.

— Меня зовут Гундарь, а это моя жена — Тачана, — показал Гундарь на стройную молодую женщину, спешившую к гостю с кувшином чистой воды.

— Рады приветствовать в нашем доме принца Хазорской пущи, — скромно потупила глаза женщина.

— Я не принц, — покачал головой Данут. — Моим отцом был Милуд, а свою мать я не помню. Да, — спохватился он. — А откуда вы меня знаете?

— Это не важно, — отмахнулся Гунтарь, а потом туманно изрек: — Мы много чего не помним, о многом забыли, но узнать принца, урожденного от благородной Арвен, мы обязаны.

Данут не стал дальше спорить и выяснять — как они узнали про его мать, про него, а просто подставил руки под струю воды. Захотят — сами расскажут, а нет, то и выспрашивать не стоит. Умывшись, как полагалось гостю, на пороге чужого дома, вошел внутрь.

Внутренний двор был вымощен булыжником, что тоже было признаком хозяйственности и зажиточности Гундаря и Тачаны. Даже в Тангейне не все улицы выложены камнем, а уж чтобы был вымощен двор простого пейзанина — так это совсем удивительно! Еще удивительно, что в этих местах — вот это парень знал точно, с камнем было не очень хорошо. В Тангейне, например, камень для строительства добывали в подземных каменоломнях, а большинство зданий было фахверковыми. Здесь, на берегах реки Кошь, и на побережье Ватрона, камень был редкостью. Вселении орков, например, почти все здания были деревянными. Для мастерских и лабораторий ученых, сложенных из кирпича, материал приходилось возить из Хандварка, что влетало в приличную сумму! Но спросить о происхождении камней парень не успел.

— Данут, ты хочешь сначала поесть, а потом вымыться или, наоборот? — поинтересовалась Тачана. — Мара уже пошла греть воду.

— Доченька наша, — пояснил Гунтарь. — Хотя росточком мала, но все может и все умеет.

Данут хотел и вымыться, и поесть. Прислушавшись к себе, решил, что лучше вначале помыться, смыть дорожную пыль, болотную жижу, а главное — кровь файнов, попавшая на одежду, отчего-то жгла тело.

Для мытья у Гунтаря было приспособлено отдельное помещение, с большим котлом, железной печью под ним и деревянная лохань, в которую можно залезть целиком. В печке уже вовсю полыхали дрова, из котла шел пар, а у лохани возилась девчонка лет десяти — двенадцати.