Воспитанник орков. Книга вторая
Шрифт:
Кроме броневика и двух ветеранов, селение орков не могло больше дать никого. Все здоровые воины ушли с Шумбатаром. Если, не дай Единый, случится какая беда — налет или нашествие, как иногда случалось, придется задействовать последний резерв — ученых и инженеров, сидевших в своих мастерских и лабораториях, но не разучившихся держать в руках оружие. Ну, в самом крайнем случае, браться за оружие придется женщинам и подросткам, а «однорукие» должны увести детей...
Выспавшись, Данут привел мысли в порядок и понял, что ему следует радоваться, что ему разрешили
Хорошо, что не надо тащить на горбу тяжелый мешок, где опять нашла временное пристанище голова старого гнома, меч, лук и колчан с сотней отличных стрел. Ветераны набрали с собой целый арсенал, разложив в кузове мечи, секиры, тяжелые копья и легкие дротики, а на треноге установили тяжелый арбалет, напоминавший катапульт! Еще у них было что-то в мешках, но что именно, старики не сказали.
Два инвалида умудрялись управлять броневиком вместе, дополняя друг друга. Скоро Буч и Эквус начали петь. Спели они и про молодого некроманта, и про полет пьяного эльфа на север, про бегство прекрасной орчанки из плена фолков. А сейчас затянули вообще какую-то странную песню:
— Бдительность! Бдительность — всюду, во всем!
Крепче язык за зубами держите,
В оба смотрите за хитрым врагом,
Зорче родное село сторожите!
Чтобы враг не слышал у дверей, —
Ей! Ей!
Язык — короче, глаз — острей,
Лови лазутчиков-зверей,
Ей! Ей!
Бдительность! Бдительность прежде всего!
Свято храните военную тайну!
Не доверять, не болтать ничего
Людям чужим и прохожим случайным.
Чтобы враг не слышал у дверей, —
Ей! Ей!
Песня была дурацкая, но Данут уже сам не заметил, как принялся подпевать:
— Язык — короче, глаз — острей,
Лови лазутчиков-зверей,
Ей! Ей!
Данут, увлекшись подпеванием (особенно ему понравилось «Ей-Ей!»), не сразу услышал, что Буч ему что-то говорит из кабины.
— Смени-ка нас, — крикнул однорукий орк, останавливаясь, но не заглушая двигатель.
— Где сменить? — растерялся Данут
— В кабине, где еще? Веди броневик, а мы вздремнем. Не тебе одному ухо давить.
— Так я не умею.
— Как, не умеешь? — вскинулся возмущенный Буч, но вспомнив, что Данут стал воспитанником орков недавно и, при всем желании не смог бы усвоить всех умений, положенных юному воину, притих.
Эквус полез в кузов, а на водительское место уселся Данут. Наставник, показал на два рычага и две педали, сказал:
— Хочешь налево повернуть — тянешь на себя левый рычаг, направо — правый. Левую педаль жмешь — скорость, правая, до упора — стоп. Ну, справишься.
С этими словами Буч
Поначалу дело шло плохо. Парень дергал рычаги туда-сюда, путал педали, отчего броневик то бросался из стороны в сторону, то резко останавливался, а потом резко взбрыкивал и несся вперед. Пару раз умудрился зацепить деревья, растущие вдоль дороги, а уж, сколько кустов попало под катерпиллеры, став жертвой нелегкой науки, не сосчитать.
Старики, возмечтавшие подремать, поначалу терпеливо сносили все выкрутасы машины, но потом, не выдержав, стали напоминать Дануту, что руки у него растут не из того места, откуда положено, глаза не соответствуют нормам и, что таким как он, лучше всего оставаться дома, а не браться за рычаги управления и, что на юношу следует оказать прямое физическое воздействие.
Два ветерана, имевшие не только огромный воинский опыт, но и большое знание нужных в любой ситуации слов, не успокоились, пока Данут не разобрался-таки с управлением. А когда разобрался, понял, что броневиком управлять легче, нежели поворачивать судно на встречной волне или переходить на другой галс при боковом ветре, все пошло как по маслу. И броневичок катит себе по середине, и деды захрапели в кузове. А вот интересно, что бы было, если бы им навстречу катили похожие тепловики, то как разъезжаться на такой узенькой дороге? Кому-то придется уступать и съезжать в сторону? И как определить, кому съезжать?
Сквозь узкие щели видимость была так себе, дорогу бы разглядеть, но все-таки, Данут увидел, как привычные взгляду деревья стали меняться кусками гранита. Вначале — небольшими, потом побольше, а потом и совсем огромными. Если бы он был поэтом, сказал бы, что в незапамятные времена, шел по земле великан, а наткнувшись на гору, поленился их обойти, а ударил мечом, пролагая себе дорогу! Осколки гранита брызнули во все стороны. Те, что полегче, улетели совсем далеко, а тяжелые улеглись рядом с тропой!
Может быть, дорогу прокладывали ракшасы, жившие здесь когда-то? Ну, теперь уже никто не узнает.
Данут не успел додумать, как по кабине застучали.
— Устал, небось? — поинтересовался Буч. Не дожидаясь ответа, старый орк принялся вылезать из кузова.
— Так я бы еще порулил, — запротестовал Данут, но бывший наставник, кивнул — мол, выметайся. Потом пояснил:
— Сейчас у дороги заброшенный домик будет. Я с управлением и одной клешней управлюсь, а ты с Эквусом настороже будь.
Заброшенный дом оказался каменным сараем, с крошечным окошком посередине. Словно нарочно, броневик затормозил, попав в какую-то яму. Пока Буч надрывал двигатель, из-за сарая выскочило человек десять. Не скелетонов, не норгов, а именно людей.
Видимо, по шуму двигателя они давно определили, что едет самобеглая коляска, но встретить бронированного монстра на гусеницах не ожидали. Одно дело атаковать открытую повозку, другое, закрытое железом чудище. Остановились, опустивши в растерянности оружие.