Воспоминания (Царствование Николая II, Том 1)

Витте Сергей Юльевич

Вот этими двумя училищами я занимался весьма ретиво и с большим удовольствием и так как в это время директором ремесленного училища был г. Анопуло, то я тогда с ним и познакомился.

Развив сеть коммерческого образования в Россия y меня явилась мысль устроить высшие заведения коммерческие и технические университеты в России, в форме политехнических институтов, которые содержали бы в ceбе различные отделения человеческих знаний, но имели бы организацию не технических школ, а университетов, т. е. такую организацию, которая наиболее способна была бы развивать молодых людей, давать им общечеловеческие знания, вследствие соприкосновения с товарищами, занимающимися всевозможными специальностями.

Мною был создан при помощи моих сотрудников устав С. Петербургского

Политехнического Института, который ныне составляет одно из главных высших учебных заведений Петербурга. Этот устав был проведен не без затруднений через Государственный Совет.

В этом политехническом институте в Петербурге имеются отделения: экономическое и техническое. Это техническое отделение длится на различные отделы: на механически, отдел кораблестроения и химический.

Я относился к этому делу с полным увлечением; вследствие этого мне удалось устроить политехнический институт в смысл помещения - прекрасно. Будучи министром финансов, мне было конечно, легче, чем другим министрам иметь средства на устройство этого Института.

Должен сказать, что устройство этого Института было мною осуществлено не без различных затруднений и только благодаря моему влиянию, которым я в это время пользовался, как у Его Величества, так и в Государственном Совете, мне удалось провести это великолепное учреждение.

Явился вопрос: кого назначить директором этого Института. Нужно было назначить человека, который не возбуждал бы в высших сферах каких-нибудь сомнений, ибо, как я уже сказал, я {231} встречал затруднения в организации и устройстве этого Института не только в смысле денежных затрат, ибо мне указывали, когда я задумаю что-нибудь такое сделать, то нахожу деньги, а когда другие просят у меня деньги на свои потребности, - я скуплюсь; но кроме того я встречал затруднения и политические: мне указывали, что я устраиваю такое заведение, которое впоследствии может внести смуту; говорили: разве мало у нас университетов и с университетскими студентами мы не можем справляться, постоянные беспорядки, а тут Витте под носом желает устроить еще новый громаднейший университет, который будет новым источником всяких беспорядков.

При таких условиях мне приходилось выбирать директора Института, относительно которого не встречалось бы сомнений. Я остановился на князе Гагарине.

Князь Гагарин - артиллерийский офицер, кончивший курс в артиллерийской академии. Он был склонен и до сих пор остался весьма склонным по своей натуре к ученым техническим исследованиям; он считался по артиллерийской части одним из лучших специалистов. Князь Гагарин человек идеальной чистоты. Мать его была статс-дамой при Императрице Марии Александровне и пользовалась самым большим почетом при дворе. Женат он на княжне Оболенской. Жена князя Гагарина - сестра членов Государственного Совета Александра Дмитриевича и Алексея Дмитриевича Оболенских и генерала свиты Его Величества Николая Дмитриевича Оболенского, состоящего ныне при Императрице Mapии Феодоровне.

На князя Гагарина, как на человека, имеющего, так сказать ценз знаний, мне указал генерал Петров (ныне член Государственного Совета и почетный академик).

Казалось бы все эти данные безусловно не могли бы возбуждать никаких сомнений.

Перед самым назначением Гагарина, вечером был у меня Сипягин. Я сказал ему, что имею в виду просить Государя о назначении директором Политехнического Института кн. Гагарина и спросил Сипягина, какого он мнения о князе Гагарине.

Сипягин сказал мне, что Гагарина он знает близко, знает его с самого детства и про него ничего, кроме самого прекрасного, сказать не может. Одно только - это, что по натуре князь Гагарин собственно "блаженный" и поэтому, - сказал мне Сипягин, - он боится, чтобы это качество князя не повредило ему. {232} Князь Гагарин был утвержден Его Величеством в должности директора Политехнического Института с полной охотой. Он действительно был прекрасным директором Политехнического Института и пользовался всеобщим уважением, как среди профессоров, несмотря на то, что эти профессора имеют всевозможные

ученые цензы и гораздо старше князя Гагарина, - так и среди студентов.

Вообще князь Гагарин такой человек, который не может не пользоваться уважением. Но тем не менее, даже такого человека все таки убиенный председатель совета министров Столыпин почел нужным сделать революционером. В конце концов, его судил Сенат и он был уволен от службы без прощения. Конечно, такое решение было заранее подсказано.

Жена князя Гагарина, близкая родственница Столыпина, весьма почтенная женщина. Как она мне говорила, она знала Петю Столыпина с детства и когда это случилось - она мне сказала: "Вот никогда бы не думала, чтобы Петя, в конце концов, сделался таким подлецом".

Семейство кн. Гагарина, когда Столыпин выказался во всем его полицейском блеске, конечно, прервало с ним всякие сношения.

Кроме С. Петербургского Политехнического Института, в то время, когда я был министром финансов, приблизительно по тому же принципу мне удалось основать еще два политехнических института: один в Варшаве, а другой в Киеве.

{233}

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

МОЯ ПОЕЗДКА В ПАРИЖ ОСЕНЬЮ 1903 ГОДА.

ХАРАКТЕРИСТИКА ПРАВЯЩИХ КРУГОВ.

* Пост председателя комитета министров представляется совершенно бездеятельным. Комитет министров был уничтожен после преобразований, вызванных 17-м октябрем 1905 года. До 17-го октября 1905 года объединенного правительства (кабинета министров) не было. Комитет представлял высшее административное учреждение, которое весьма мало служило к объединению правительства; в него вносилась масса административного хлама - все, что не было более или мене точно определено законами, а также важные законодательные акты, которые рисковали встретить систематическое и упорное сопротивление со стороны государственного совета.

Таким образом через комитет министров прошли почти все временные законы, ограничивающие права евреев, поляков, армян и иностранцев, различные полицейские меры о всевозможных охранах, всякие опеки различным лицам, протежируемым свыше, коль скоро давались льготы вне закона и т. п. дела. Комитет состоял из всех министров или их заместителей, председателей департаментов государственного совета и лиц по назначению Государя. В комитете играли роль обыкновенно два, три лица, которые в данное время пользовались особым благоволением Его Величества, а все остальное к ним прислушивалось.

Такими лицами в мое время были граф Толстой (министр внутренних дел); И. Н. Дурново, очень недалекий человек, но житейски умный и хитрый; Плеве, очень умный агент тайной полиции, недурной юрист, оппортунист, поверхностно образованный, хитрый и ловкий карьерист-чиновник, вообще весьма неглупый, но без всякого государственного инстинкта; Победоносцев, выдающегося образования и культуры {234} человек, безусловно честный в своих помышлениях и личных амбициях, большого государственного ума, нигилистического по природе, отрицатель, критик, враг созидательного полета, на практике поклонник полицейского воздействия, так как другого рода воздействия требовали преобразовании, а он их понимал умом, но боялся по чувству критики и отрицания, поэтому он усилил до кульминационного пункта полицейский режим в православной церкви.

Благодаря ему провалился проект зачатка конституции, проект, составленный по инициативе графа Лорис-Меликова и который должен был быть введен накануне ужасного для России убийства Императора Александра II и в первые дни воцарения Императора Александра III.

Это его, Победоносцева, великий грех; - тогда бы история России сложилась иначе и мы, вероятно, не переживали бы в настоящее время подлейшую и безумнейшую революцию и анархию.

В комитете играл также роль генерал-адъютант Ванновский, военный министр, а потом министр народного просвещения, недурной человек, с военным характером, мало образованный, не без здравого смысла и с упрямым характером. Иногда в комитете играли роль умные мнения и вообще люди, умнее других, но лишь в тех случаях, когда вопросы ранее не были, по крайней мере в принципе, предрешены.