Воспоминания (Царствование Николая II, Том 2)

Витте Сергей Юльевич

То, чего не могли достигнуть наши доводы в томительные дни длящихся переговоров, то в миг было достигнуто призраком скандала. Надо отдать справедливость графу Витте, что общественное мнение всегда представлялось ему силой, с которой следует ладить и за которой стоит ухаживать. Кандидатура господина Дурново пала, и тогда-то начались поиски новых кандидатов. Впервые тогда для меня прозвучало имя П. А. Столыпина.

Граф Витте прав: имя это было названо князем А. Д. Оболенским, который очень горячо отозвался о выдающихся способностях саратовского губернатора. Кое кто подтвердил, кое кто отозвался незнанием. Определенно помню: отрицательного отзыва, о котором пишет граф Витте, никто не делал. Вероятно, граф Витте впадает

невольно в весьма естественную ошибку, перенося свое позднейшее отрицательное суждение о личности покойного председателя совета министров на тот момент первого знакомства с самым именем его.

В это же время всплыла и кандидатура господина Лопухина, бывшего директора департамента полиции при Плеве, а впоследствии эстляндского губернатора. Лопухин был назван князем Е. Н. Трубецким, который, в качестве его двоюродного брата, мог, конечно, лучше других судить о степени пригодности его к роли руководителя нашей внутренней политики. Кандидатура эта была, однако, можно сказать, одним взмахом устранена самим графом Витте, который напомнил о трусливом поведении эстляндского губернатора, позорно капитулировавшего в дни свобод в Ревеле. Позднейшая печальная история бывшего директора департамента полиции только подтвердила справедливость отрицательного к нему отношения графа Витт.

Вскоре однако произошла новая перемена. При возобновлении переговоров граф Витте заявил собеседникам с прежнею категоричностью, что он не может обойтись в своем кабинете без П. Н. Дурново. Нам оставалось только предостеречь в последний раз против той злосчастной точки зрения, в силу которой в основу выбора лица для руководства нашей внутренней политикой и, следовательно, в основу всей этой политики, ставились интересы охраны, политического сыска и борьбы с крамолой. Нам казалось, что при всей важности этих задач, они не должны заслонить собой ту необъятную область вопросов внутренней политики, которая при нормальных условиях должна бы составлять главное содержание деятельности государственной власти.

В частности, возвращаясь к личности будущего министра внутренних дел, я говорил графу Витте: "Призывая к власти нас, людей с воли, вы ищете не хороших техников, не хороших ведомственных министров. Среди ваших чиновников вы найдете на эти роли людей лучше нас. Вам нужны общественные деятели, которые принесут с собой, как бы авансом, в кредит, известную долю общественного доверия со стороны тех кругов, которые они представляют. Если бы мы, уступая вашим доводам, согласились стать коллегами господина Дурново, общественное мнение в миг развенчало бы нас, мы потеряли бы общественное значение, а, следовательно и всякую цену для вас. В таком случае возьмите ведомственных министров: они вам более подходящи".

Переговоры были прерваны. Кабинет составился при участии П. Н. Дурново. Граф Витте, как видно, остался вполне доволен своим выбором, но и мне также не приходится раскаиваться в своем поведении.

{534} Трудно возражать против последней части письма графа Витте, в которой он отрицает свои связи с правым крылом Государственного Совета и теми реакционными, внепарламентскими кругами, которые вели такую упорную и, теперь надо признать, такую успешную борьбу с покойным председателем совета министров.

Был ли граф Витте вдохновителем этого похода? При настоящем состоянии наших исторических источников это трудно доказать документально, но для тех, кто, как а, стоял вблизи политической сцены последнего времени, была ясно видна та опытная, искусная рука, которая из-за кулис расставляла фигуры и дергала марионетками. Во всяком случае, общность конечной цели - борьба против нового политического строя, общность ближайших тактических задач, в числе которых первой являлось устранение того лица, которое было убежденным сторонником этого строя и стояло поперек дороги всяких реакционных политических экспериментов,

эта общность являлась результатом, если не сговора, то внутреннего сродства. А что приемы борьбы у этих единомышленников были разные, то кто же не знает, что своеобразная личность графа Витте избегает действовать шаблонами и ходить проторенными путями?

Тяжкое время пережито нами. И пережито ли? На этом, сравнительно коротком периоде нашей истории, начиная с войны, сколько скопилось ошибок, преступлений, тяжких ответственностей. А сама война и ее причины, ее течение, ее исход... Разве победа была так невозможна? Разве нашу несчастную армию, истекавшую кровью, разве ее поддержали? Много явилось теперь "спасателей" отечества. Из всех щелей и нор выползают они. А где они тогда были? Ведь, как известно, этих "спасателей" всегда является тем больше, чем меньше отечество нуждается во спасении. Многие из них тогда еще не решили, по какую сторону баррикады стать, "не знали, желать ли им побед нашей армии". Суд человеческий уже опоздал, суд истории не наступил.

А перед этим судом покойный Петр Аркадьевич Столыпин явится с иным титулом, чем титул министра полиции.

А. ГУЧКОВ

РЕЧЬ 8 ОКТЯБРЯ 1912 ГОДА

ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ

Вследствие отказа редакции "Нового Времени" поместить полностью мое письмо в редакцию, прошу вас напечатать его в вашей газет.

Только что получил "Новое Время" от 27 сего сентября, в котором помещено письмо А. И. Гучкова по моему адресу.

Прежде всего напоминаю, в чем дело.

В "Новом Времени" появилось подробное изложение речи, произнесенной многоуважаемым А. И. Гучковым в Москве по поводу возмутительного убийства П. А. Столыпина, - причем в этой речи многократно говорилось обо мне. На другой день в той же газете была помещена маленькая заметка, что А. И. Гучков просить заявить, что речь его была передана неверно и некоторые места изложения не соответствуют истине и но что именно из напечатанной обширной речи соответствует истине и что нет, об этом {535} умалчивалось. Так как большинство того, что было напечатано относительно меня, именно и не соответствовало истине, то я почел нужным дать разъяснения, которые были напечатаны в "Новом Времени", от 25 сего сентября.

А. И. Гучков ныне признает, что мои разъяснения в общем изложены правильно, а, следовательно, многие факты в речи А. И. Гучкова, т а к, как они были переданы в "Новом Времени", не соответствуют действительности. "Но встречаются подробности, говорит А. И. Гучков, которые представляют известный интерес и которые запамятованы графом С. Ю. Витте". Какие это подробности?

"Главным пунктом разногласия (в совещании с общественными деятелями), говорит А. И. Гучков, явился, действительно, вопрос о замещении поста министра внутренних дел. Граф Витте с самого начала высказался, что единственным его кандидатом на этот пост является П. Н. Дурново (тогда товарищ министра внутренних дел, заведывающий полицией)" (sic!). "Главным доводом в пользу этого кандидата выставлялось его близкое знакомство с делами полиции, охраны, борьбы с революционными партиями: "он держал в руках все нити". "Собеседники графа Витте (кроме князя Урусова), не менее категорически возражали против этой кандидатуры". Далее А. И. Гучков говорит: "может быть, не изгладилась из памяти графа Витте одна подробность этого эпизода. Был момент, правда, непродолжительный, когда он уступил своим собеседникам и отказался от своего кандидата". "Ему было доложено, что в распоряжении некоторых редакций имеется ужасающий материал из прошлого его кандидата, что громовые статьи готовы в наборе и ждут появления указа о его назначении, чтобы вылить ушаты грязи на него, и на все правительство, принявшее ответственность за такое назначение".