Воспоминания Мерлина, или Привет, Хогвартс!

4ert13 .

Глава 38

Вести, принесенные Буклей, были не просто плохими — они были очень плохими. Гарри возвращался с кино со знакомой девушкой из соседнего дома, когда около дома номер три на площади Гриммо среди белого дня его атаковали два дементора. Конечно, Патронус прогнал их, но возник ряд проблем. Первая проблема — посланы они были специально за Гарри. То есть или Министерство Магии, или Волдеморт отличились и начали действовать. Заклинание Гарри пришлось применить при магле, и за это он тут же был отчислен, а затем, когда Дамблдор спустя час после происшествия промыл мозги кое–кому из Министерства и использовал свою власть и связи, было назначено слушание дела «О незаконном применении магии несовершеннолетним Гарри Джеймсом Поттером». Учитывая, что турнуть Дамблдора с поста верховного чародея Визенгамота у Фаджа пока не вышло, шансы на успех в деле были.

В письме Гарри напоминал, что мы приглашены на свадьбу, а в связи с произошедшими событиями нам было бы неплохо приехать пораньше и какое–то время побыть на площади Гриммо для безопасности. Туда же Орден хотел перевести на время и Уизли — у их дома была очень слабая защита, в отличие от родового дома Блэков. Мы с Гермионой перечитали письмо дважды, после чего нас усадили пить чай и думать всем вместе — Гермиона отдала письмо родителям.

— …Гермиона, девочка моя, но разве вокруг нашего дома не стоит такая же защита?

— Стоит, мама, но послабее, — Гермиона вздохнула. — Да и на улицу нам надо выходить все же. А Гарри поймали именно на улице. — Я хочу заметить, что это была провокация, не более. Но теперь действительно Гермиона — очень удачная цель для атаки, благодаря Рите Скитер с ее статьями об этом знают все, — проговорил я. — Тем не менее, про нее мало что известно в магическом мире. Адрес, если чары в этом году были наложены правильно, должен был исчезнуть в любых документах магического мира. Вас они в лицо не знают, поэтому опасность грозит исключительно Гермионе. Так что я вижу несколько вариантов: действительно пожить у Гарри или же снова у меня, благо мой дом защищен и отгорожен от подобных министерских чар слежения, что потревожил Гарри, — я отпил чаю, давая ее родителям осмыслить всю необычайность ситуации. И тут внезапно сработала моя сторожилка — заклинание, реагирующее на прибытие местного мага, я его очень уж долго плел, так как магическое поле местных зацепить — нужно было постараться. Я даже не был уверен, что она сработает.

— Мерль, что такое? — Гермиона увидела, как я насторожился, или почувствовала — мы как раз были на связи, делясь мыслями.

— Гость. Сиди здесь, если что, порт–ключ у тебя в левом кармане, родителей в руки и ходу.

— Прошу прощения, я на минутку… — я встал из–за стола и вышел в коридор. Так, «занавес» на всю кухню. На ходу вынул из пространства перед собой меч, распахнув пространственный карман. Холодная рукоять остудила уже взлетевшую в боевой настрой психику и тело, напомнив, что сначала нужно удостовериться и проанализировать. Тут я как раз вышел к двери, через щель у пола были видны ботинки. Я нырнул за ближайший отворот, и, как выяснилось, не зря — прозвучал щелчок замка от заклинания, дверь отворилась. Человек шагал уверенно, но осторожно, плавно перекатываясь с пятки на мысок. Мантия шуршала по полу. Сейчас поравняется…

— Добрый день, профессор Дамблдор.

— Здравствуй, Мерлин. Смотрю, ты весь в отца, — он замер, ибо светящееся и обдающее потоками энергии лезвие в паре сантиметров от шеи мотивировали его весьма успешно. — Но, тем не менее, я буду благодарен, если ты уберешь этот прекрасный меч.

— Прошу прощения, сэр, обычная безопасность, — я быстро погасил «шаровую молнию» в левой руке и убрал меч обратно. Дамблдор с любопытством смотрел, как прямо в воздухе образуется небольшая щель с огненно–желтыми краями, и в ней исчезает клинок.

— Да, ты молодец. Это хорошо, что я застал вас обоих, не придется рассказывать два раза… Итак, профессор пришел за нами. И он здорово помог убедить родителей Гермионы — еще бы, с его–то опытом общения с людьми. Так что спустя пару часов мы были полностью готовы к отправке. Ждали, конечно, меня, ибо мне нужно было сбегать домой упаковать вещи, проверить сам дом и подготовить его к моему отбытию, потом еще раз все проверить… Не то, что Гермионе — она даже сумку–то не разбирала, лишь добавила немного литературы и вещей. Наконец, мы попрощались с мистером и миссис Грейнджер и отправились на площадь Гриммо в дом номер двенадцать.

Дом изменился, это было видно сразу. Если до этого в нем жили, то теперь хозяйствовали. Элизабет Вульф не тратила времени зря — дом стал уютным, от него разило теплом и радушием. Портрет Вальбурги Блэк и тот успокоился и лишь тихо созерцал нас, одарив дворянской улыбкой в виде чуть приподнятых уголков губ. Дамблдор пропустил нас вперед и закрыл дверь. Раздались шаги с лестницы, и к нам бросился Гарри. С кухни вышли Сириус и Элизабет, которую мы увидели впервые. После теплого приветствия с мужской частью населения, с ней я не знал, как быть. Дама была такой, какой ее описал нам год назад Гарри (п. а.: см. главу шестнадцать). Нас представил Сириус, после чего я отделался классикой — парой комплиментов и поклоном с поцелуем руки,

которую мне смущенно протянули для рукопожатия. Гарри помог мне дотащить наши сумки в комнаты на втором этаже, после чего мы спустились для ввода в курс дела и чаепития. Итак, по делу Гарри было назначено слушание в Министерстве на двенадцатое августа, девять ноль–ноль. Его обвиняли в применении магии в присутствие маггла, в незаконном использовании магии несовершеннолетним за пределами школы. Защищать его в суде будет Дамблдор, присутствовать в зале суда — Сириус, как глава рода Блэк (да–да, после помолвки — полноценный глава) и одновременно как опекун Гарри. Мы же должны были оставаться здесь до свадьбы, назначенной на четырнадцатое, а при желании могли и до конца лета. Сириус вместе с Дамблдором подняли старинную родовую защиту поместья, добавили пару новых чар и теперь особняк напоминал крепость. Хорошо сокрытую, магическую крепость. Как на этой площади оказались два дементора — вот вопрос… Но учитывая, что они или же другая пара прошлись и по тисовой Улице, где раньше прибывал Гарри, вывод один: дементоры искали именно его. Так что хорошо, конечно, что теперь все в безопасности, но не выходить из дома — скучно. Когда великий Альбус Дамблдор оставил нас, до ужина оставался еще час, и мы отправились в комнату Гарри. Довольно просторную, оформленную в бело–зеленых тонах. Из мебели присутствовали кровать, тумбочка, книжный шкаф со старыми школьными учебниками, новыми, парой книг вообще не школьного курса, а углубленного, несколько, кажется, запрещенных еще двести лет назад — видимо, Гарри на время позаимствовал их из библиотеки Блэков. Стол и кресло у окна были одного тона, судя по всему — мореный дуб. На стене было пара картин, несколько фотографий в рамках. Казалось бы, не виделись около месяца, переписывались, а все равно болтали без умолку. На днях должны были приехать еще Рон, Джинни и близнецы — младшее поколение Уизли тоже на время перебрасывали сюда, уж не знаю почему. Разве что потому как они тоже могли оказаться под ударом из–за Гарри.

За ужином Элизабет шутливо обсуждала с Сириусом то, что дом превращают в общежитие. Но, по–моему, их волновала не тема, а сам факт возможности поговорить, обмениваясь шуточками и подколками. Я даже на мгновение задумался — уж больно они мне моих родителей напоминали. После ужина мы перебазировались в гостиную, где втроем сидеть было удобней. Гарри облюбовал кресло поближе к камину, а мы с Гермионой приземлились на диван. Сидеть, развалившись на диване, греться бок о бок с любимой девушкой и обнимать ее за талию (да и камин с магическим огнем приятную обстановку создавал) было сложно. Нет, очень сложно — если бы не интересный разговор, я бы точно уснул. Словно кот после банки сметаны. Идиллию нарушил мини–смерч в виде ввалившихся Уизли — дверь внезапно распахнулась, и к нам влетели Рон, Джинни и близнецы. Приветствия, шум–гам с требованием изложить историю с дементорами — ужас. И не тихий, а безобразно громкий. Наконец, близнецы и их сестра отправились спать, так как притомились с дороги. Через какое–то время сдалась и Гермиона, поняв, что засыпает у меня на плече.

— … Вот так дела… А я все лето со скуки помирал, ничего особенного не происходило, — бурчал Рон. — Все те же надоедливые Фред и Джордж с их экспериментами. Представляете, сделали конфеты, от которых идет кровь из носу…

— Мальчики, доброй ночи. Я, пожалуй, пойду, а то уже глаза слипаются, — Гермиона встала, потянувшись, и отправилась к себе в комнату. Я же планировал сначала допить чай, буквально пару минут назад принесенный Кикимером.

— Ну что, как у вас дела? — Рон проводил взглядом Гермиону.

— Не понял. Мы же только сейчас об этом говорили?

— Гарри, я про любовный фронт. Ведь говорят, твари в плащах тебя застукали с соседкой после кино.

— Господи, Рон! Ну ты же не дурак. Просто тут скучновато без вас было. Мы с ней как–то разговорились в парке, потом изредка общались и вот сходили в кино, благо Сириус с Элизабет не смогли. Все, ничего более.

— Так, понятно. Гарри сейчас все будет отрицать. А ты, Мерль? Как у вас с Герми — уже того? И как оно?

Я помрачнел. Да, рыжий и до этого интересовался, и да, мы друзья. Понимаю, информацией на будущее запасается. Но нахал, ой нахал. Я отставил чашку и скрестил руки.

— Рон, еще один вопрос про «того–этого» и ты на собственном примере покажешь, как тяжело собирать выбитые зубы сломанными руками. Я понятно объясняю? — все это я говорил довольно медленно, спокойным низким басом — что поделать, последствия ломающегося голоса. В результате побледнел даже Гарри.

— Мерлин, не горячись, я просто спросил. Не хочешь — не говори про нашу красавицу. Прости за провокационный вопрос, — Рон примиряющее поднял руки.

— Рон, при всем уважении, это сугубо мое личное дело. Хотел бы — рассказал. Учти, я тебя предупредил.