Воспоминания о людях и событиях моей жизни
Шрифт:
Новосибирск – самый восточный город, в котором я был. По дороге в этот город со мной в купе ехал режиссер Новосибирского драматического театра, которому понравился мой голос, и он настойчиво уговаривал меня бросить железнодорожные дела и поступить к ним в труппу. В ответ я улыбался и вежливо отказывался.
Возможно, что после этого разговора, я собрался и пошел в Новосибирский театр. Он был открыт в мае 1945 года и имеет ряд особенностей, прежде всего, огромные размеры. Зрительный зал вмещает 2100 человек и его высота 22 метра, над ним сооружен железобетонный купол диаметром 60 метров. А в день, когда я был в этом театре,
Гораздо больший интерес в Новосибирске представляет "Академгородок", который расположен в 20 км от города в бору, недалеко от водохранилища Новосибирской гидроэлектростанции. "Академгородок" является научным центром на востоке нашей страны. Идея его создания принадлежит академику М.А. Лаврентьеву, он был и его первым руководителем. В городке – научные институты, жилые дома, опытный завод, Дом ученых, гостиница, кино, магазины, школы и больницы. Для академиков, руководителей институтов построены отдельные коттеджи с приличными участками земли. Есть коттеджи на две и четыре семьи докторов наук, для остальных научных работников и обслуживающего персонала построены многоэтажные дома.
В городке я пробыл целый день: побывал в Доме ученых, на берегу водохранилища и в кафе "Под интегралом". Тогда в этом кафе-клубе был оазис свободомыслия, одно из мест, которые делали Академгородок знаменитым – вольница шестидесятников. Вольнодумцы читали в нем свои стихи, пели под гитару, а главное, свободно общались. Здесь прошел первый Всесоюзный фестиваль поэзии "Бард-68", его лауреатами стали А.Галич и Ю.Кукин. "Возьмемся за руки, друзья, чтобы не пропасть поодиночке" – пел зал на закрытии фестиваля. Память об этих людях в Академгородке жива и по сей день, на стене бывшего кафе установлена памятная доска "Барду, поэту и драматургу А.А.Галичу (1918 – 1977)".
Мне понравилось в Академгородке, но жить и работать там не хотелось. Спустя несколько дней я с удовольствием сел в поезд, идущий в Москву. На обратной дороге я вышел в Омске, чтобы навестить своего приятеля Василия Филипповича Харламова – заведующего кафедрой "Охраны труда" Омского института инженеров железнодорожного транспорта, до этого он был техническим инспектором ЦК профсоюза. Мы с ним всегда встречались, когда он приезжал в Москву на разные совещания. Кстати, когда я защитил диссертацию, он первым позвонил мне и сказал: "ВАК утвердил твою работу".
Восточнее Новосибирска я за свою жизнь нигде не был, поэтому перенесемся теперь на юго-запад, на Украину. Нынче это не Россия, а самостоятельное государство, но мои воспоминания относятся к тому времени, когда был СССР, а в нем республика УССР со столицей в Киеве. В этом городе находилось Управление Юго-Западной железной дороги, куда мне приходилось ездить с проверками. На Украине были также Донецкая, Приднепровская, Южная, Одесская и Львовская дороги. На каждой из них мне довелось побывать.
От Киева остались воспоминания о многолюдном Крещатике, древнем Софийском соборе XI века, памятнике Богдану Хмельницкому, князю Владимиру, поэту Шевченко. Особое впечатление произвел на меня памятник в Бабьем Яру, где во время войны с фашизмом тысячами убивали и закапывали евреев, коммунистов и военных командиров. Приведу отрывок из
Кто из жидов не выполнит этого распоряжения и будет найден в другом месте, будет расстрелян.
Никакой подписи под этим объявлением не было.
Все евреи шли по улицам по направлению к объявленному месту, а далее стояло оцепление немецких солдат, которые туда пускали, а обратно нет. Вскоре стали слышны пулеметные очереди из Бабьего Яра – большого оврага на окраине Киева. Два с лишним года (1941,1942 и 1943) он стал запретной зоной с проволокой под высоким напряжением и с лагерем, в котором уничтожались тысячи людей" [18].
Во время командировки на Украину кто-то дал мне почитать рассказ "Один день Ивана Денисовича", который написал великий писатель и историк моего времени А.И.Солженицын [19]. Во время войны он, будучи на фронте, переписывался со своим товарищем, который тоже воевал. В своих письмах они критиковали Сталина, это обнаружила цензура. Возмездие наступило тут же, и они были арестованы. Солженицын находился в концентрационных лагерях с 1945 по 1953 годы, а затем еще три года был в ссылке. Им написаны роман "В круге первом", повесть "Раковый корпус", исследование "Архипелаг ГУЛАГ", много рассказов и другие произведения, в которых он разоблачал систему уничтожения людей в СССР при Сталине.
В упомянутом рассказе Солженицын правдиво описывает невероятно тяжелые условия, в которых находились миллионы узников архипелага ГУЛАГ. Выжить там мало кому удавалось. Такие подробности о жизни в ГУЛАГе у нас в стране были опубликованы впервые, заслуга в этом главного редактора журнала и поэта А.Т.Твардовского и Н.С.Хрущева. Вопрос о том, печатать или запретить публикацию этого рассказа, рассматривался на Политбюро ЦК КПСС, и Никите Сергеевичу для принятия положительного решения пришлось надавить на членов бюро.
Когда я читал рассказ об одном дне жизни Ивана Денисовича в концентрационном лагере, я думал только о своем отце, который прошел через все эти муки ада, не выдержал и умер на Колыме. Наверное, там, где был мой отец, в ссылке, было еще холоднее, еще голоднее, еще страшнее, еще труднее выжить чем в лагере Экибастуза (Целинный край), в котором отбывал свой срок А.И.Солженицын. Этот правдивый рассказ произвел на меня неизгладимое впечатление – жестокости сталинизма.
Чтобы закончить воспоминания о Киеве на более оптимистической ноте расскажу, что как-то (очевидно, в отпуске) мы были в Киеве вместе с Симочкой. Дело было весной, и нам посоветовали поехать в ботанический сад, который расположен на высоком берегу Днепра. В это время там цвела сирень. Ничего более красивого и прекрасно пахнущего я никогда не видел. В этом саду работал знаменитый коллекционер сирени Колесников. Она была разной по цвету, форме цветков, их запаху и т.п. Впоследствии три куста колесниковской сирени мне подарила Лялина подруга Инна Бояркина. Я посадил ее на даче, и она лет 10 прекрасно цвела, но теперь она выродилась, погибла, а новые кусты мне выращивать уже трудно.