Воспоминания о Рерихах
Шрифт:
Днем были Тарухан и Таня. Н.К. говорит, что Тарухан стал будто лаковый, не весь открыт, переменился, и не к лучшему. Вечером Джайлс его видел.
Пили у нас валериану, потом Н.К. продиктовал мне письма к Шкляверу и Кириллову. Затем слушали у меня в студии марши: они ищут пару хороших духовых маршей. Затем мы расстались. Я пошла печатать письма. Чудесно с ним: все озаряется, все сверкает, все хорошо в его присутствии. И Юрий очень умен, зрелый ум. Радостно с ними — все понятно!
Видение мамы вечером: Голос: «План успешно продвигается. И средства материальные придут». <…> Затем Голос: «Важные бумаги при себе держать».
20.03.34
Деловые
Светлый день. Много прекрасного говорил и решил Н.К. Решил издать книгу о Сибири под редакцией И. А. Кириллова в Париже. Фр[ансис] просилаХелен или ее брата напечатать книгу, но с платежом через год. Хелен, поговорив с мужем, пришла сказать, что не только ее муж возьмет гарантию на себя, но и она также считает, что ей дана привилегия сделать это. Н.К. говорит о ней, что она чистая душа, ласково о ней говорит.
У нас было собрание Агни-Йоги — прекрасно прошло. После него я говорю: «Н.К., что, если бы у нас все собрания так шли!» Затем обрисовала ему пару собраний с резкостями, упреками и обвинениями Франсис и т. д. Н.К. сказал, что уж если, издавая Учение, комитет не может себя хорошо держать, то нужно ставить на стол Портрет Вл[адыки М.] во время заседания. Тогда я сказала, что и это уже имело место [за] два дня до приезда Н.К., и рассказала про все собрание. Но затем я мучилась из-за того, что сказала Н.К. о том, что говорила Нетти, и просила Н.К. простить меня за разговоры о прошлом и [за] то, что упомянула имена.
Н.К. говорил, что все идущее к будущему идет легко: экспедиция, Япония, новая книга. <…> Вечером все мы с Франсис пили у нас валериану. Светлый Н.К., дивный дух.
Когда я говорила Н.К. о прежних собраниях Агни-Йоги и о том, как на них нападали на Фр[ансис], он сказал, что она должна была посылать записки о том, что не может дать отчета, потому что не получает его от Плоткина, и она просит Логвана, который заведует отделом Плоткина, обязать его предоставить такой отчет. И все время посылать эти записки к каждому заседанию.
21.03.34
Беседы с Н.К. Рерихом. — Деловые вопросы. — О будущей Маньчжурской экспедиции
<…> Утром Н.К. диктовал мне письмо И.А. Кириллову об издании им книги «Сибирь и ее будущее». Сейчас же напечатала и отослали. Книга будет в 150 страниц, с географической картой.
Позже Н.К. видел Донна, очень серьезно говорил ему, что его пессимизм — это болезнь, которая не дает ему быть успешным и отражается во всем — и в духовном, и в материальном. Если он верит в Иерархию, он не может быть пессимистом.
Как удивительно Н.К. в момент определяет характер человека. Затем Н.К. опять меня расспрашивал, отчего Авирах курит, ведь он знает по Учению, что никотин хуже алкоголя. Тут Н.К. сказал, что как лекарство, в малых дозах, алкоголь бывает нужен. Например, в болезни, при слабости, нужен коньяк, а из вин лучшее — портвейн, остальные вина слишком слабы. При отравлении нужно пить портвейн. Опять сказал об Авирахе, почему он начал курить и какой это плохой пример для других.
Затем Н.К. говорил о делах: нужны новые люди, приток средств и т. д. Ему понравилась моя мысль — получить пожертвования от Стокса, Крейнаи т. д. по 2–3 тысячи в год, если возможно. Но он говорит, что новая возможность идет через кооператив в Маньчжурии, прислан
Опять Н.К. говорил о великодушии. Говорил о маме, что она должна во всем снять с меня бремя дома и помогать мне. Я просила Н.К. не забыть узнать: взято ли Логваном его письмо, гарантирующее Химическому банку 30 000, ибо это серьезная опасность. <…>
Н.К. продиктовал мне письма в Белград Асееву и [Дукшта]-Дукшинской». Днем опять приходил ко мне, хвалил Хелен, говорил, что она славная и чистая душа, и пусть она поможет Донну избавиться от пессимизма. Я ему говорила, что Авирах был в нашем Кругу самым ярким примером пессимизма, он улыбнулся и сказал: «А вы будьте таким же ярким примером оптимизма». Спросила его, как действовать в будущем, он сказал, что, если будут клеветать на него или распространять нелепости, — напомнить, что он уже и похоронен был, и пропал в Тибете — мы привыкли к слухам и удивляемся, как другие еще верят в это. А если люди будут удивляться, как художник может быть руководителем, напомнить профессора Масарика, пианиста Падеревского.
Мне же здесь надо готовить заместительницу — Хелен, в случае, если меня позовут туда. Если Франсис сделает здесь связи, ее позовут туда для организации прессы. Днем Н.К. пришел к нам пить молоко и говорил маме о том, чтобы она не смущалась, продолжала говорить показанные ей видения, но не толковала их, не говорила о своем чувстве, а только рассказывала то, что она видела. Также опять повторял о великодушии, что этим человек оздоровляет атмосферу вокруг себя и самого себя.
Приехал Друг (Уоллес), и Н.К., Юрий и Фр[ансис] были с ним от 6 часов вечера. <…> Вечером я и Нуця сошли смотреть с ними вместе новые картины, затем на короткое время пошли к ней [Франсис], [чтобы] побыть с Другом, затем ушли, оставив их. <…>
Наши любимые Гуру и Юрий пришли вниз пить валериану, рассказали, что все было обсуждено с Другом, Н.К. доволен сегодняшней беседой, указал ему на будущее, на его работу здесь; в общем, вся экспедиция закреплена — сумма будет выдана на будущей неделе. Отсюда командированы два ботаника, остальные люди присоединятся в Харб[ине]. Н.К. сказал, что хочет иметь японца в качестве майора экспедиции. Все чувствуют, что у Друга чистое сердце.
Я и Фр[ансис] зашли к Н.К. вниз, и нам показали Хоругвь, изображающую св. Сергия. Знамя с Его Ликом на одной стороне и явлением Богородицы Сергию на другой стороне — вышито на синем шелку. Итак, все во Имя Преподобного. Затем Н.К. вынул реликвию св. Сергия (принесена была Германовой) и благословил ею меня, положив ее мне на лоб, а затем на лоб Франсис. Чудесное чувство — не забуду никогда.
22.03.34
Деловые вопросы
Н.К. пришел ко мне в кабинет утром, чудесный, ласковый, прочел свой меморандум о положении Учреждений. Я предложила размножить его для близких друзей, чтобы узнали об истинном положении вещей. Ему очень понравилась эта идея, и я это сделала в своем кабинете.
Затем я и Нуця спросили его о World League of Culture [Всемирная Лига Культуры] — он сказал, что не надо распространяться об этом, ибо, во-первых, Шнайдер председатель и он бездеятелен совершенно, а во-вторых, могут быть нападки со стороны, так что надо быть осторожными.