Воспоминания о Тарасе Шевченко
Шрифт:
прошедших событий.
Для начала мы представляем здесь очерк первой эпохи, для которого мы пользовались
запискою о детстве поэта, сообщенною нам Варфоломеем Григорьевичем Шевченком,
воспоминаниями Ивана Максимовича Сошенка и, преимущественно, рассказами сестры
поэта Ирины Григорьевны.
Как настоящий очерк, так и последующие, которые мы имеем намерение представить
здесь же, предлагаются преимущественно с целью вызвать поправки и дополнения, с
помощью которых можно бы было
полной и вполне достоверной биографии славного нашего поэта.
ДЕТСТВО ШЕВЧЕНКА (1814 — 1828)
...Як побачу
Малого хлопчика в селі,
Мов одірвалось од гіллі,
Одно-однісіньке пд тином
Сидить собі в старій ряднині.
Мені здається, що се я,
Що це ж та молодість моя...
Т. Шевченко
Дед Шевченка (со стороны отца) по ремеслу был швец;отсюда произошла и фамилия
его. Родители его были крепостные крестьяне помещика Энгельгардта; отец родом из с.
Кереливки, а мать — из с. Моринцов (оба села Звенигородского уезда).
Женившись, отец Тараса Григорьевича, по распоряжению помещика, переселился на
короткое время (года на полтора) из Кереливки в Моринцы. Во время этого переселения и
родился наш поэт, в 1814 г., 25 февраля. Таким образом, родиною Шевченка было с.
20
Моринцы. а не Кереливка, как думали до сих пор *. Но подрос и стал помнить себя он уже в
Кереливке, почему и все детские воспоминания его связаны с этим селом.
* Тарас Григорьевич всегда считал своею родиною с. Кереливку, что можно видеть и из «Письма» его к
редактору «Народного чтения», но все родные Тараса Григорьевича положительно утверждают, что он
родился в с. Моринцах.
Первые годы детства Тараса Григорьевича прошли незаметно. В семье его сохранилось
предание, что Шевченко в раннем своем детстве любил очень есть землю: бывало, не
досмотрят за ним — /21/ животик у Тараса и вздует, точно в болезни какой; расспросят, и
окажется, что он земли объелся.
О раннем своем детстве поэт вспоминает в одном из великорусских рассказов
(«Княгиня»), писанных им в ссылке. Приводим это место здесь.
«...Передо мною наша бедная, старая, белая хата, с потемневшею соломенною крышею
и черным дымарем;а около хаты, на прычилку, яблоня с краснобокими яблоками, а вокруг
яблони цветник, любимец моей незабвенной сестры, моей терпеливой, моей нежной
няньки. А у ворот стоит старая развесистая верба, с засохшею верхушкою; а за вербою стоит
клуня, окруженная стогами жита и разного всякого хлеба; а за клунею, по косогору, пойдет
уже сад, а за садом — левада;а за левадою —
ручеек, уставленный вербами и калиною и окутанный широколиственными, темно-
зелеными лопухами. А в этом ручейке, под нависшими лопухами, купается кубический,
белокурый мальчуган; выкупавшись, перебегает он долину и леваду, вбегает в тенистый сад
и падает под первою грушею или яблонею, и засыпает настоящим невозмутимым сном.
Проснувшись, он смотрит на противоположную гору, смотрит, смотрит и спрашивает у себя:
«А что же там за горою? Там должны быть железные столбы, что поддерживают небо. А
что, если бы пойти да посмотреть, как это они его подпирают? Пойду да посмотрю! ведь это
недалеко». Встал и, не задумавшись, пошел он через долину и леваду прямо на гору. И вот
выходит он за село; прошел царину, прошел с полверсты поле; на поле стоит высокая,
черная могила. Он вскарабкался на могилу, чтоб с /22/ нее посмотреть, далеко ли еще до тех
железных столбов. Стоит мальчуган и смотрит во все стороны: и по одну сторону — село, и
по другую сторону — село, и там из темных садов выглядывает трехглавая церковь, белым
железом крытая; там тоже выглядывает церковь из темных садов и тоже белым железом
крытая. Задумался мальчуган: «Нет, — думает он, — сегодня поздно, не дойду я до тех
железных столбов; а завтра, вместе с Катрею, — она до чередыкоров погонит, а я пойду к
железным столбам; а сегодня одурюМикиту: скажу, что я видел железные столбы, те, что
подпирают небо». И, скатившись кубарем с могилы, он встал на ноги и пошел, не
оглядываясь, в чужое село; к его счастию, встретились ему чумаки и, остановивши,
спросили: «А куди мандруеш, парубче?» — «Додому!» — «А де ж твоя дома, небораче?» —
«В Керелівці!» — «Так чого ж ти йдеш у Моринці!» — «Я не в Моринці, а в Керелівку йду».
— «А коли в Керелівку, так сідай на мою мажу,товарищу, ми тебе довеземо додому».
Посадили его на скрыньку,что бывает в передке чумацкого воза, и дали ему батог в руки, и
он погоняет себе волы, как ни в чем не бывало. Подъезжая к селу, он увидал свою хату на
противоположной горе и закричал весело: «Онде, онде, наша хата!» — «А коли ти вже
бачиш свою хату, — сказал хозяин воза, — то і йди собі з богом». И, снявши мальчугана с
воза, спустил его на землю и, обращаясь к товарищам, сказал: «Нехай іде собі з богом!» —
«Нехай іде собі з богом!» — проговорили чумаки, и мальчуган побежал себе с богом в село.
Йа дворе уже смеркало, когда я (потому что этот кубический, белокурый мальчуган был не