Воспоминания с Ближнего Востока 1917–1918 годов
Шрифт:
Я хотел бы с искренней признательностью вспомнить об этих немецких женщинах, там, на самом переднем краю, отдававших все свои силы посреди опасностей смертоносного климата, тяжких болезней и боевых действий в пустыне, ведь у них никогда не иссякала любовь к ближнему, с которой они трудились в столовых и госпиталях в Месопотамии.
На фоне заката на горизонте поднимались отвесные горы, которые потом на севере, за бесконечными степными просторами, закрывают по-царски расположенный Мардин. Наряду с недалекой Дарой (где я посетил руины римской и византийской эпохи) [49] и Нисибином это были важнейшие приграничные крепости римлян и византийцев на границе с «Диким Востоком».
49
Имеется в виду Дура-Эвропос, крепость для отражения натиска Сасанидского Ирана между Нисибином и Мардином.
Впервые
Ранним утром 7 сентября я отправился на автомобиле через пылавшую жаром степь к ближайшему тыловому лагерю в Демир-Капу (то есть «железные ворота»). Комендантом в этой специфической местности вулканического происхождения – где выплескивавшиеся прямо из земли потоки базальта теперь были источены песками пустыни до самых причудливых форм – служил один ветеран германских кампаний в Юго-Западной Африке [50] . О нашем «менаже» [51] позаботился фельдфебель из австро-венгерской автоколонны, приданной 6-й армии. В ходе пешей прогулки по окрестностям лагеря я обнаружил на скалах редкие примитивные сцены охоты и фигуры верблюдов, а также небольшие орудия из обсидиана, которые напоминали кресала времен каменного века. Ночью мне мешал спать жалобный вой шакалов, подступавших к самим палаткам. Ежевечерне мне приходилось слышать, сидя в моем доме в Мосуле на берегу Тигра, их плачущие голоса, когда они спускались мимо земляных валов Ниневии, чтобы утолить жажду из реки.
50
Автор имеет в виду главным образом подавленные в 1904–1907 гг. с крайней жестокостью восстания против германской колониальной администрации племен гереро и нама. Для целого ряда германских офицеров этот опыт стал важнейшей возможностью поучаствовать в настоящих боевых действиях, так что усвоенную крайнюю брутальность в действиях они затем перенесли на фронты Великой войны.
51
Баварский офицер Э. Параквин не упускает возможности поиронизировать над принятыми у австрийцев специфическими выражениями, где сохранилось немало галлицизмов, искорененных из обихода, особенно в военной среде, в годы правления Вильгельма II, а тем более с началом Великой войны.
8 сентября 1917 г. около 10:30 утра я прибыл в Мосул. Мольтке побывал здесь весной 1838 г., то есть 79 лет назад. Однако он прибыл по Тигру на келлеке [52] .
Тонкие минареты большой мечети давно уже известили о близости большого города, пока я ехал по пустыне. И вот я уже еду по запыленным кладбищам, расстилающимся перед полуразрушенной городской стеной, а затем – развилка грязных дорог к дому на Тигре, где жил мой предшественник господин фон Кречмар [53] , здоровье которого не выдержало жаркого климата, так что он теперь нетерпеливо дожидался смены.
52
Г. фон Мольтке – старший (1800–1891), германский генерал-фельдмаршал и основатель всемирной славы прусского Генерального штаба. Важнейшим этапом его карьеры, положившим начало германо-османскому сотрудничеству на протяжении почти столетия, стала командировка прусского офицера Мольтке в Османскую империю в 1835–1839 гг., где он пытался реорганизовать обучение войск и общее устройство армейских инстанций, добившись лишь относительных успехов. На основе его миссии и сложилась почти вековая история прусско-германской военной помощи Османской империи. См. подр.: Wallach J. L. Anatomie einer Millit"arhilfe. Die preussisch-deutschen Milit"armissionen in der T"urkei 1835–1919. D"usseldorf, 1976. Келлек – местная разновидность речного баркаса.
53
Кречмар Вильгельм Иоганн (1871–1940), подполковник, специалист по железнодорожному строительству, в 1916–1917 гг. был начальником штаба 6-й османской армии, дослужился до генерал-майора.
Я и сейчас хорошо помню тот момент, когда вступил с залитой ярким светом улицы в затемненный широким курдским шатром двор дома и бросил взгляд через дверь на голубой Тигр и земляные валы древней Ниневии с возвышающейся на старом храмовом холме мечетью Неби Юнус [54] на другом берегу.
Однако на исторические размышления и любование окружающими красотами не было времени. Настоящее неотступно требовало своего.
Отказ
54
Мечеть Наби Юни с могилой пророка Ионы была взорвана в 2014 г. боевиками ИГИЛ.
6-я армия все еще находилась в состоянии, постигшем ее после падения Багдада полугодом ранее, весной 1917 г., когда она вынуждена была с тяжелыми потерями отступить из плодородного Ирака в пустынные окрестности Мосула.
В местностях, богатых водой, и в окружении прилежно возделываемых полей под Багдадом в армии попросту не было ведомства, занимавшегося снабжением. Людей и животных без труда обеспечивали довольствием расстилавшейся вокруг страны с ее полями зерновых и плантациями финиковых пальм. Внезапное отступление в вилайет Мосул, представлявший собой почти неосвоенные степные или гористые территории, поставило перед армией задачи, к которым она была не готова.
Теперь уже за счет местных ресурсов войска было не прокормить. 18-й корпус стоял под Тикритом на Тигре, а вокруг него была редко населенная степь. 13-й корпус был оттеснен на позиции по обе стороны Диялы, на унылых утесах. Передовые посты этого корпуса удерживали лишь небольшие остатки плодородной долины Бакуба. Одна отдельная дивизия закрывала долину Евфрата к северо-западу от Хита. Персидская жандармерия с шведскими офицерами, перешедшими на германскую службу [55] , вместе с небольшими отрядами турок блокировала перевалы в горах под Сулейманией и Ревандузом от рейдов русских войск в Персии. Протяженность фронта армии от Евфрата до левого ее крыла в горах Курдистана составляла примерно 450 км. Длина тыловых коммуникаций 18-го корпуса от конечного пункта железной дороги до передовой достигала 400 км.
55
При крайне осторожной позиции официальной Швеции германофильство части ее правящих кругов, двора и особенно офицерского корпуса было очевидно. Многие шведские офицеры отправились добровольцами сражаться в германские войска, а шведские офицеры, служившие в реформируемой с 1911 г. персидской жандармерии, с началом активных боевых действий на территории Персии весной 1915 г. в большинстве своем открыто встали на сторону Центральных держав, а частью перешли на германскую службу, продолжая участие в Великой войне вплоть до ее завершения поздней осенью 1918 г.
Таким образом, армия внезапно оказалась перед необходимостью организованного подвоза продовольствия из глубины страны, ведь каких-либо тыловых учреждений в вилайете Мосул и на Тигре не было, так как в Ираке довольствие осуществлялось за счет местных ресурсов, а все остальное доставлялось по Евфрату.
Первое время войска самостоятельно выходили из положения. Они собирали все обнаруженные у населения припасы, до которых только могли дотянуться. Порой там, где не было транспортных средств, новый урожай ячменя пришлось скормить еще на полях. Но вскоре сложности в снабжении проявились в полной мере.
После прекращения возможности выпаса животных пришлось перевести на рацион в один-два килограмма ячменя ежедневно. Другого фуража фактически не было.
При отсутствии какой-либо организации складированные запасы от прежних урожаев уже были бесполезны. А новый урожай либо не убрали, либо потравили еще на полях. Всю организацию тыла и взаимодействия с вали (то есть главой местной администрации) вилайета Мосула пришлось в принципе налаживать заново. А пока что следовало покрыть хотя бы самые насущные потребности за счет закупок.
Одновременно следовало немедленно обустроить линии коммуникаций для корпусов. Для 18-го корпуса оставались только келлеки (речные суда мелкого тоннажа), то есть судоходство по Тигру, а сообщение грузовиками было очень ограниченно. В 13-м корпусе снабжение можно было осуществлять только гужевыми колоннами и прежде всего караванами верблюдов, ведь остававшиеся колонны грузовиков были необходимы для обеспечения потребностей армии на 270-километровом участке ее громадного тыла между конечным пунктом железной дороги и Мосулом.
Новые проблемы доставило обустройство судоходства на келлеках. Келлек – это транспортное средство древнего образца, которое было увековечено еще на ассирийских рельефах. Это судно, у которого несущая поверхность представляет собой тонкий деревянный настил на надутых бурдюках. Запасов бараньих шкур (турлумб) и деревянных штанг в Мосуле не было. Древесину приходилось доставлять издалека – из района Дехезире и Сахо, где его закупали, а потом сплавляли по Тигру. Потребность в бараньих бурдюках вообще нельзя было покрыть в полосе действий 6-й армии. Помощи запросили в соседних армиях, однако они, разумеется, не поспешили откликнуться на эту просьбу. Потребность в древесине была очень велика, ведь отправить обратно уже использованные при сплаве доски для их повторного применения было невозможно. Так что турлумбы уже у конечного пункта спускали и отправляли в Мосул автомобилями. Прошли месяцы, прежде чем удалось устроить сколько-нибудь регулярное сообщение на келлеках.