Воспоминания. Том 1
Шрифт:
217 И вот перед 1-м января (председатель департамента экономии и председатель Государственного Совета назначаются 1-го января) Государь меня и спрашивает: - Кого назначить?
Я посоветовал Государю назначить Сольского, бывшего государственного контролера, который оставил этот пост отчасти потому, что с ним был удар, а отчасти потому, что он по политическому направлению подходил больше к направлению Александра II, т. е. был, так называемого, либерального направления. Император же
Александр III, в особенности в начале своего царствования, очень не симпатизировал этому направленно по весьма простой причине, потому
Александра II; говорили, что Император Александр II всеми своими либеральными реформами распустил Poccию и что только при этом условии мог случиться этот ужасный акт. Конечно, это объяснение было неверно, но темь не менее, в то время все это объяснение считали правильным.
Но так как пост председателя департамента экономии не требует никакой инициативы, это место, так сказать, для успокоения, для председательствования, а не боевое место, если можно так выразиться, то Александр III и согласился на это место назначить Сольского.
Сольский вообще был человек очень порядочный, очень честный благородный человек, очень культурный и умный, но он представлял. собою тип чиновника, который никогда не мог бы ни на что твердо решиться, не мог бы провести в своей жизни никакой реформы. В качестве же председателя - он всегда сглаживал всё углы, вносил во все претя спокойствие; лиц которые обладают характером более или менее боевым, т. е. лиц, которые содержать в себе большую долю инициативы - он умерял и вообще вводил во все дела более умеренное направление.
Что касается до истории с Абазой, то она в конце концов снова выплыла год тому назад при следующих условиях.
После 17 октября во время нашей, так называемой революции, когда забрали громадную силу в России "черносотенцы" (Что, впрочем, продолжается и в настоящее время.), эти архиреакционеры, состоящее большею частью из лиц sans foi ni loi, и 218 образовался, так называемый, союз русского народа, с его различными подотделами, союзом Михаила Архангела и т.д., Дуранте вдруг затеял такого рода историю (он был в то время уже вполне разорившимся и вступил в союз русского народа
г. Одессы, главою которого (в Одессе) был граф Коновницын - тоже большой негодяй): Дуранте обещал, что союзу русского народа он даст половину той суммы, которую он хотел получить от казны, уверяя, что, будто бы, то имение, которое было взято в залог под обеспечение ссуды Рафаловичу, было забрано государственным банком и потом продано - незаконно, что вследствие этого он был разорен, что будто бы все это сделал я, вследствие моих каких то особых отношений к Рафаловичам, если не из каких-нибудь выгод, то, во всяком случае, по моим к ним симпатиям.
Одесский союз русского народа поднял всю эту историю; по этому предмету была составлена громадная записка, конечно, наполненная ложью; эта записка была передана министру финансов Государем.
(Относительно всего этого дела в министерстве финансов находятся все документы и они ясны, как Божий день.)
Министр финансов, разобрав все это дело, доложил Государю, что все это не так, что все это дело выдумано. Тогда Государь передал разобрать все это дело председателю Государственного Совета Акимову. Акимов, рассмотрев это дело и видя, что, с одной стороны, оно очень грязное, а с другой стороны,
В конце концов, относительно этого дела Коковцев представил всеподданнейший доклад и опять таки, боясь нареканий союза русского народа (который имел такую силу, что мог свою записку прямо представить Государю, и Государь почел необходимым это дело разбирать), просил свой доклад по этому делу рассмотреть в совете министров.
Несмотря на то, что совет министров в большинстве своем состоит из людей, если мне не враждебных, то во всяком случае не симпатизирующих мне, - тем не менее он признал, что все это неправда, что, во первых, ссуду я не выдавал, так как первую ссуду выдал Вышнеградский, а не я.
Затем, во вторых, что касается Дуранте, то при выдачи второй ссуды (Выдача второй ссуды была неизбежна, раз выдали первую) он сам в обеспечение ее 219 предложил свое имение, иначе Рафаловичу не выдали бы столь большую сумму, как это было сделано при вторичной ссуде, что выдали, кажется, около 400.000 рублей только потому, что Дуранте предложил в залог свое имение. Следовательно, относительно Дуранте поступлено вполне правильно и законно. Дело это уже разбиралось в комиссии под председательством Сольского, причем комиссия признала все действия государственного банка безусловно правильными и совет министров остается при этом мнении.
Таким образом, это клеветническое дело, поднятое союзом русского народа, осталось без последствий.
Но тем не менее, ведь Государь Император все таки поверил этому союзу русского народа и дал это дело на расследование, это дело проходило через совет министров, такое дело, возбужденное таким господином, господином в сущности столь непорядочным что от него никакого прошения по настоящему Государем передано быть не могло.
Затем в прошлом году я видел Рафаловича, он мне объяснил, что раньше чем подавать Государю, Дуранте его шантажировал, все требовал денег и бегал за ним с револьвером, несмотря на то, что для того, чтобы Дуранте не погиб, Рафаловичи дали ему какое то место в Бессарабском банке, в котором Рафаловичи до сих пор главенствуют; Дуранте получает там, кажется, 200 рублей.
Когда Дуранте предъявил к Рафаловичам такие претензии, то, так как это дело семейное, был назначен третейский суд, где и было выяснено следующее (Относительно этого дела Рафалович показывал мне документы.): что, в сущности, имение Дуранте купил на деньги Рафаловичей.
Когда Рафаловичи еще были богаты и сын Рафаловича Георгий решился жениться на дочери Дуранте, то этому последнему дали ссуду, чтобы он купил это имение, так что Дуранте купил имение за счет Рафаловича.
Таким образом естественно, что когда надо было дать в залог имущество, чтобы получить деньги из государственного банка, то Дуранте и отдал свое имение.
– Конечно, Дуранте человек такой низкой нравственности, что, если бы он знал, что имение это будет потеряно, то он может быть его бы и не дал, но во всяком случае Дуранте ничего не потерял, так как он ничего не имел. Когда Дуранте согласился с решением третейского суда, то чтобы 220 дать ему средства к жизни, Рафаловичи предоставили ему место в Бессарабском банке.