Воспоминания. Том 3
Шрифт:
Толмачеву, конечно, многие государственные деятели были крайне не по нутру и хотя, когда я приезжал в Одессу, он передо мною расстилался, но я знал, что он относится ко мне крайне враждебно. Так - я имел случай видеть его донесение министру внутренних дел, - а министр внутренних дел сообщил это Государю, - где он заявлял, что было бы весьма неудобно, если бы Великий Князь Александр Михайлович взял на себя звание почетного председателя выставки, которая делалась в Одессе, ибо в Комитете этой выставки есть люди неблагонадежные, доказательством чего служить то, что они, между прочим, выбрали меня, известного кадета, в почетные члены выставки.
Я в Одессе воспитывался в университете, затем играл в Одессе довольно
Вот, Толмачев научил Городскую Думу, чтобы она переименовала улицу моего имени, которая носила это имя уже десятки лет, в какое-нибудь другое название. Так как переименование улицы с одного названия на другое название может делаться только с разрешения министра внутренних дел, а они боялись, что такого разрешения не получат, так как вообще переименование улиц, особенно носящих имя еще живых лиц, никогда не допускалось, то они придумали следующую комбинацию: Дума постановила переименовать улицу моего имени в улицу Императора Петра I.
Когда до меня дошло сведение об этом постановлении Думы, то я в 1908 году, ране выезда моего за границу, виделся со 427 Столыпиным. Столыпин мне передал, что до него такое решение еще не доходило, что он сомневается в том, что такое решение могло состояться, но если бы оно состоялось, то он уверен, что оно не получит осуществления, так как он этого не допустит.
Одновременно зная, что Столыпин действует всегда под влиянием двух своих сотрудников, - товарища министра Крыжановского и начальника главного управления по делам местного хозяйства Гербеля, я говорил по этому предмету и с ними, и они мне сказали, что постановление Думы невозможно и во всяком случае не получит утверждения.
В 1908 году, вернувшись из за границы, я был в Одессе и, хотя в газетах и было о том, что Городская Дума постановила такое вышеуказанное переименование, но проходя раз по этой улице, я нашел, что везде на улице находятся вывески - улица Витт.
Когда же я приехал в Петербург, в начале 1910 года, как то раз ко мне приходит неожиданно князь Алексей Оболенский и говорит, что он имеет мне передать неприятную вещь, которую он узнал от товарища министра Крыжановского, и затем мне рассказал, что, так как постановление Одесской Городской Думы касалось переименования улицы моего имени на улицу имени Петра Великого, т. е. касалось Царской Особы, то постановление этой Думы представлено Его Величеству в конце 1909 года, когда Государь Император был в Ялте, и что Его Императорское Величество соизволил согласиться на постановление Одесской Городской Думы.
Одесская Городская Дума решила переименовать улицу моего имени в улицу Петра Великого, несмотря на то, что перпендикулярно проходят две гораздо более значительные улицы - Херсонская и Софийская, по двум причинам, с одной стороны, чтобы дело дошло до Государя, а с другой стороны, - для того, чтобы раз это наименование совершится, то чтобы новая Городская Дума не пожелала изменить постановление и снова переименовать улицу, в улицу моего имени, Витте, так как все жители города Одессы привыкли ее так называть, и боясь, что такая Дума, а она явится, как только уничтожится в Одессе черносотенное влияние, не вернулась бы опять к моему имени, и решила переименовать улицу во имя такого великого Императора, как Петр, чтобы затем дальнейшее переименование опять в мое имя было невозможно.
Для того, чтобы узнать, как же отнесся к этому делу Столыпин, я поинтересовался узнать, как было представлено во всеподданнейшем докладе Государю Императору
Оказалось, что Столыпин, несмотря на переданное мне свое мнение о том, что постановление такое пройти не может, никакого заключения во всеподданнейшем докладе не представил, а прямо представил постановление Городской Думы на благовоззрение Его Величества, а Его Величество почел соответственным утвердить такое постановление.
(дополнительно, ldn-knigi:
http://yugarhiv.narod.ru/sn12_9/11.html
...23 марта 1899 года городские власти инициировали "ходатайство о разрешении наименовать именем С. Ю. Витте Дворянскую улицу, на которой находится главное здание университета, где почетный гражданин нашего города С. Ю. Витте воспитывался". Далее следовала расшифровка: "Признательность граждан г. Одессы за оказываемое г-ном министром финансов статс-секретарем Сергеем Юльевичем Витте". Вот так бы сразу и сказали: финансы - дело нешуточное, к тому же до этого Сергей Юльевич руководил железной дорогой в Одессе и окрестностях, а завершил карьеру в ранге премьер-министра империи.
Всего через три года после "инициации" министр внутренних дел "дозволил" переименовать Дворянскую улицу в Витт. Казалось бы, переименование закрепилось на века, но события "наверху" изменили ситуацию.
Все началось с того, что 14 июня 1907 года от Английской набережной Санкт-Петербурга на прогулку в финские шхеры отчалила яхта "Нева", а на ней плыла очаровательная девушка "на выданье" по имени Маша дочь видного сановника. Произвел ли на Машу впечатление "приют убогого чухонца", каковой была Финляндия "в составе...", неизвестно, зато впечатлил неопытную девушку один из офицеров яхты лейтенант Б. И. Бок. Глядя на проплывающие пейзажи, Маша решила, что негоже оставаться "синим чулком" сбоку от Бока, и 21 апреля 1908 года Маша и Боря обвенчались в домовой церкви на Фонтанке. А спустя годы появились мемуары М. П. Бок "П. А. Столыпин. Воспоминания о моем отце". (на нашей странице - LDN). Здесь-то и всплыла история с переименованием одесской улицы.
19 июня 1909 года Одесская гордума постановила: "О переименовании в установленном порядке улицы Витте в улицу Петра Великого в честь 200-летия Полтавской битвы". В том же году и по тому же поводу Канатная была переименована в улицу Полтавской победы, а Сенная площадь - в площадь Петра Великого.
Маша красочно описала последовавшие за этим события, сопоставимые разве что с Полтавской баталией, где главными действующими лицами были ее папаша премьер-министр П. А. Столыпин и экс-премьер С. Ю. Витте: "Пришел к моему отцу граф Витте и, страшно взволнованный, начал рассказывать о том, что до него дошли слухи, глубоко его возмутившие, а именно: что в Одессе улицу его имени хотят переименовать. Он стал просить моего отца дать распоряжение одесскому городскому голове Пеликану о приостановлении подобного неприличного (!-В.Н.) действия".
А что же действующий премьер?
"Папа ответил, что это дело городского самоуправления и что его взглядам совершенно противно вмешиваться в подобные дела. К удивлению моего отца, Витте все настойчивее стал просто умолять исполнить его просьбу, и когда папа вторично повторил, что это против его принципов, Витте вдруг опустился на колени, повторяя еще и еще свою просьбу". Когда и второй заход не принес желаемого результата, экс-премьер, согласно мемуарам, повел себя нестандартно: "Мой отец не изменил ответа, Витте поднялся, быстро, не прощаясь, пошел к двери и, не доходя до последней, повернулся и, злобно взглянув на моего отца, сказал, что этого он ему никогда не простит".