Воспоминания

Стил Даниэла

– Я не потерплю твоих угроз, Брэдфорд. – Голос матери прозвучал грозно и непоколебимо, как гранит.

– А я не потерплю твоих. Счастливого Рождества, мама.

С этими словами он положил трубку. Сирина сидела у огня, закрыв лицо руками. Плечи ее вздрагивали, и когда он подошел к ней и заставил посмотреть вверх, то увидел залитое слезами лицо.

– О, дорогая, мне так больно, что тебе пришлось выслушать все это.

– Она меня ненавидит… Ненавидит меня… Мы разбили ее сердце.

– Сирина… – Брэд заключил ее в объятия и крепко прижал к себе. – У

нее нет сердца, дорогая. И не было вот уже многие годы. Об этом знают все в нашей семье, и я обязан сказать тебе об этом. У моей матери ум подобен бичу, а сердце камню. Она жестче большинства мужчин, которых я знаю. Единственное ее желание – это заставить всех и каждого повиноваться, выполнять то, что она пожелает. В свое время она решила выдвинуть отца в ряд выдающихся людей и занимается этим вот уже тридцать шесть лет. Многие годы она пыталась навязать свою волю и мне. В гораздо большей степени ей это удалось с Грегом… Не знаю, как все это переживет Тэдди. В тебе ей не нравится лишь одно – то, что ты не ее идея, то, что не она тебя отыскала, что не она подтолкнула меня жениться на тебе. Ей не по себе от того, что она не может командовать тобой, не может тебя контролировать. Я сам сделал свой выбор, точно так же как в свое время я выбрал армию. Она до сих пор не может с этим согласиться. Лично к тебе это не имеет никакого отношения. Скорее это результат нашей с ней битвы, которая тянется вот уже многие годы.

– Но Пэтти… она сказала ей, что я была служанкой во дворце… Что могла подумать твоя мать?

Сирина продолжала всхлипывать в его объятиях.

– Сирина, любовь моя, во-первых, никогда не забывай, кто ты на самом деле. И, во-вторых, неужели ты думаешь, что для меня имеет хоть какое-нибудь значение то, что ты была служанкой или кем-либо еще? Единственное, что меня волнует, это то, что тебе пришлось пережить все эти тяготы, эти душевные травмы, эту нищету и тяжкую работу. Но скажу тебе одно: отныне и впредь я сделаю все, чтобы ты была счастлива, и постараюсь позаботиться обо всем остальном.

Он поцеловал ее влажные глаза и нежно погладил по волосам.

– Думаешь, она когда-нибудь простит нас?

– Конечно. Тут нечего прощать. Просто она сильно удивилась, вот и все. И ей стало немного больно и обидно, что мы не сказали об этом раньше.

Сирина печально покачала головой.

– Она всегда будет ненавидеть меня. И всегда считать меня итальянской служанкой.

Брэд рассмеялся, услышав ее слова:

– Нет, что ты, глупышка. Я обещаю.

– Как ты можешь быть так уверен?

– Я знаю мать, а она знает меня. Она знает, что не сможет помыкать мной. Поэтому она вынуждена будет признать случившееся, а когда увидит тебя, то сдастся, так же как и я. Она увидит, что ты прекрасна и нежна, великолепна и умна, что ты моя любимая женщина. Все они полюбят тебя, Сирина, даже моя чертова мать. Я обещаю… Вот увидишь…

– Но что сказала Пэтти?..

– Грязное вранье, любимая. Даже моя мать разглядит все это, когда увидит вас рядом.

– Рядом? – Сирина оторопела.

– В июне Пэтти выходит замуж за Грега.

Интересный поворот, правда?

Сирина пристально взглянула на него и вытерла слезы.

– Она выходит за твоего брата? Он кивнул.

– Ты не против?

– Не в том смысле, в каком ты думаешь. Пэтти – самое страшное, что может случиться с Грегом. А может быть, и нет… Может быть, ему как раз и нужен кто-то, кто стал бы направлять его жизнь. Не может же мать делать это вечно.

– Неужели он действительно настолько слаб? Брэд медленно кивнул:

– Мне больно признаваться, но это так. Бедняга очень похож на отца.

– Твой отец тоже слабый человек? – Сирина оторопело слушала, как он критиковал свою семью. Никогда прежде он ничего подобного не делал.

– Да, отец слабый человек. У матери больше бойцовских качеств, чем у целой футбольной команды. Не думаю, что это приносит ей много счастья. Временами все мы от этого просто сходим с ума! Но главное – это то, что я люблю тебя, дорогая. Мы исполнили свой долг, сообщили семье о нашей свадьбе. Жаль, что они не запрыгали от радости, но когда они тебя увидят, запрыгают, поэтому больше не переживай. А теперь давай собираться за покупками. Договорились?

Сирина подняла на мужа влажные глаза и попыталась улыбнуться.

– Я люблю тебя… – начала было она, но тут же расплакалась снова. – Мне так стыдно…

– За что? Тебе должно быть стыдно лишь за то, что ты проревела весь день нашей свадьбы. Только за это тебе и должно быть стыдно. Очень стыдно, особенно после такого потрясающего ленча.

Брэд протянул ей платок, и она высморкалась.

– Нет, мне стыдно за то, что я так сильно огорчила твою семью.

– Что ты, ничего подобного, уверяю тебя! Просто теперь моей матери есть о чем подумать. Это не причинит ей никакого вреда, зато все остальные сочтут это великолепной новостью.

Едва он произнес эти слова, как зазвонил телефон. Звонил Тэдди из Штатов.

– В чем дело? – Брэд какое-то мгновение выглядел озабоченным, затем Сирина увидела, как его лицо расплылось в широкой улыбке. – Она великолепна, ты непременно полюбишь ее… О'кей… сейчас дам ей трубку и сам поговоришь с ней. – И тут же без промедления он передал Сирине трубку: – Мой брат Тэд.

– Здравствуй, Сирина, говорит Тэдди. Я младший брат Брэда, и мне очень хочется самому поздравить вас. Мне хочется, чтобы вы знали, что я очень рад за вас с Брэдом. Знаю, если брат полюбил тебя, то ты, должно быть, самая потрясающая женщина! Не могу дождаться встречи с тобой!

Слезы наполнили ее глаза, когда она пробормотала:

– Большое спасибо. – Сирина покраснела и, взяв мужа за руку, проговорила: – Надеюсь… что я не принесу несчастье в вашу семью…

Брэд буквально физически ощутил страх, сквозивший у нее в голосе. Его бедная маленькая принцесса боится его двадцатидвухлетнего брата. Бедняжка, как много ей пришлось пережить. Но ничего подобного не повторится впредь. Он будет следить за матерью, когда они приедут в Нью-Йорк на свадьбу Грега, если, конечно, вообще поедут туда.