Воспоминания
Шрифт:
– Ты счастлива, дорогая?
– Очень. А вы, подполковник?
Сирина нежно улыбнулась мужу. Повернувшись, он поцеловал ее в губы. Ее прекрасное лицо почти полностью скрывал соболиный капюшон, а глаза как изумруды светились в сумраке зимнего света.
– Никогда не был счастливее. В один из ближайших дней устроим свадебное путешествие, обещаю.
Однако пребывание Брэда в Париже было еще достаточно непродолжительным, и он не мог просить командование о длительном увольнении. Сирина не особенно волновалась на этот счет. Каждый момент вместе был для нее как медовый месяц. Рядом с
– Может быть, на Рождество мы сможем выбраться за город на денек.
Он мечтательно посмотрел на нее. На самом деле ему никуда не хотелось ехать. Ему хотелось всю следующую неделю провести вместе с ней в постели, занимаясь любовью. Посмотрев на него, Сирина хихикнула, словно прочла его сокровенные мысли.
– Что тут смешного?
– Ты… – Она наклонилась к нему и прошептала в самое ухо: – Не верю ни единому твоему слову. Не думаю, чтобы ты вообще вывез меня за город. Это самый настоящий заговор, цель которого – держать меня под замком в спальне.
– Как ты догадалась? – прошептал Брэд. – Кто тебе это сказал?
– Ты! – Сирина вновь рассмеялась. Затем расправила шубу на коленях и взглянула на него серьезно. – Мне нужно сделать кое-какие подарки к Рождеству.
– Сегодня? В день нашей свадьбы? – Он был поражен.
– Сегодня или завтра. Другого времени нет.
– А что буду делать я?
– Можешь пойти со мной. – Она счастливо улыбнулась и, вновь понизив голос, добавила: – Мне хочется купить что-нибудь для них. – Она указала глазами на Мари-Розу и Пьера, увлеченно беседовавших с водителем. Брэд согласно кивнул:
– Отличная мысль. – Он посмотрел на часы и нахмурил брови. – После ленча хочу позвонить родителям.
Сирина молча кивнула. Она нервничала, но понимала, что рано или поздно придется с ними встретиться, и, возможно, встреча пройдет гораздо легче, если перед этим она раз-другой пообщается с ними по телефону. Но всякий раз, когда Сирина думала о родителях Брэда, в памяти всплывал образ Пэтти Азертон и слова, что были сказаны ею в тот день в порыве гнева на балконе, выходившем в сад: «…Ты и какая-то чертова маленькая итальянка-прислуга… твоя итальянская шлюха…» Сирина содрогнулась и поморщилась, когда в памяти вновь всплыли эти мерзкие слова. Заметив ее волнение, Брэд взял жену за руку.
– Тебе незачем волноваться, Сирина. Они полюбят тебя. К тому же гораздо важнее, что я люблю тебя. И потом, – он сам себе улыбнулся, подумав о своей семье, – есть еще два моих брата. Они тебе понравятся. Особенно Тэдди.
– Младший? – Сирина смотрела на мужа счастливыми глазами, в который раз пытаясь забыть слова, брошенные Пэтти. Может быть, его братья в конце концов полюбят ее.
– Да, Тэдди наш младший. Грег средний… – Глаза Брэда на миг затуманились. – Грег он… понимаешь, он другой. Он тише остальных… не знаю, может быть, больше похож на отца. Он относится к типу, который идет своим путем, но, что странно, на него можно довольно легко влиять, не то что на меня или на Тэдди. Мы с младшим братом более упрямы. Впрочем, если Грег по-настоящему втемяшет что-нибудь себе в голову, то становится упрямым как чертов мул. – Брэд посмотрел на жену с воодушевлением. –
– Погоди, может, я заполучила не того брата?
Брэд посмотрел на нее совершенно серьезно.
– Вполне возможно. И он гораздо больше подходит тебе по возрасту, чем я, Сирина…
Было совершенно очевидно, что между братьями существовала тесная нежная связь, затрагивавшая самые сокровенные душевные струны.
– Знаешь, после окончания Принстона он сказал, что собирается поступить в медицинский институт, и будь я проклят, если он не поступит! Из него должен получиться потрясающий врач!
Брэд вновь посмотрел на жену и широко улыбнулся. Сирина наклонилась и нежно поцеловала его.
Вернувшись домой на авеню Гочи, они открыли еще одну бутылку шампанского и распили ее вместе с Мари-Розой и Пьером. После этого пожилая пара отправилась вниз готовить ленч, а Брэд и Сирина поднялись наверх отпраздновать свой медовый месяц, и когда Мари-Роза час спустя позвонила им, приглашая к столу, им ужасно не хотелось одеваться и спускаться вниз.
На этот раз Сирина надела серые юбку и свитер и свою единственную нитку жемчуга. Выйдя из ванной, Брэд отметил, что ее костюм был весьма строг.
– Что случилось с белым платьем?
Оно ему нравилось – в нем она выглядела такой тонкой и такой очаровательной. Серый же цвет казался несколько неуместным для такого радостного дня. Но эта юбка была самой лучшей из всего ее гардероба, да и свитер был из кашемирской шерсти. У Сирины практически не было никаких нарядов, за исключением того, что она привезла с собой из монастыря, и того, что купила за время работы во дворце. Она понимала, что придется основательно обновить гардероб, и планировала потратить на одежду кое-что из оставшихся у нее денег. Ей не хотелось позорить мужа некрасивой одеждой, составлявшей основную часть ее гардероба.
– Не волнуйся. Я куплю себе что-нибудь новенькое. – Сирина почувствовала себя неловко. – Это… это очень отвратительно?
Посмотрев в зеркало, она поняла, насколько тускл и бесцветен ее наряд, но другого у нее просто не было. Сирина смущенно покраснела. Брэд обнял ее.
– Я буду любить тебя, даже если ты завернешься в одеяло! Ничто из того, что на тебе, не может смотреться отвратительно. Просто в белом платье и в соболях ты выглядела более привлекательной… Почему бы нам не отправиться по магазинам сегодня же и не купить тебе что-нибудь из одежды? Пусть это будет моим рождественским подарком.
Прежде чем Сирина успела возразить, Брэд обнял ее за плечи и повел вниз, где они уселись за стол, на котором их поджидал роскошный ленч. Он состоял из великолепного домашнего овощного супа со сметаной, очень вкусного пате со свежеиспеченным хлебом, восхитительных жареных маленьких голубей, очищенных артишоков, которые особенно любил Брэд, замечательного салата и груш, которые Мари-Роза приберегла специально для этого торжественного ленча. На десерт она приготовила шоколадное суфле с ванильной глазурью и взбитыми сливками.