Воспоминания
Шрифт:
– Во всяком случае, посмотри, что можно сделать. Если ты не откажешь ему, – сказала Сирина, – ничего не поделаешь – придется работать. Но пусть он поскорее заканчивает, тогда у меня будет возможность выбраться из города и отдохнуть, пока никого нет дома.
До приезда Ванессы из лагеря оставалось две недели. К тому же сроку возвращался и Тэдди из Ньюпорта.
– Сделаю все возможное, – пообещала Доротея.
На следующее утро она позвонила Сирине и сообщила, что перенесла все, кроме Василия Арбаса, и что он ждет ее в своей студии в четырнадцать тридцать.
– Сколько времени он собирается снимать?
– Рассчитывает
– Хорошо. – Сирина вздохнула. Двумя днями придется пожертвовать. После этого можно будет закатиться куда-нибудь и расслабиться. Разумеется, она не сможет поехать к Тэдди в Ньюпорт из-за его матери. Но, собственно говоря, дело не в этом. Сирина знала, что жизнь Тэдди в Ньюпорте представляла собой марафон из званых вечеров и обедов, а ей хотелось просто отдохнуть. Более того, она не собиралась даже причесываться.
Сирина записала адрес студии, которой пользовался Арбас, проверила, все ли захватила с собой: косметику, лак для волос, набор расчесок, четыре пары обуви, купальник, несколько шорт, разноцветные чулки, три различных бюстгальтера, несколько простых украшений. Когда отправляешься на работу, никогда не знаешь, что может понадобиться.
По указанному адресу она явилась точно в четырнадцать тридцать. Ее встретил и проводил в студию помощник Василия, очень симпатичный молодой человек. Парень говорил по-английски с акцентом. У него были темные волосы и оливковая кожа, большие черные глаза и какой-то детский облик. Сирина предположила, что он грек.
– Я видел много твоих работ, Сирина. – Он смотрел на нее с восхищением. – Они очень нравятся Василию.
– Спасибо. – Она улыбнулась ему, пытаясь догадаться, сколько ему лет. Выглядел он лет на девятнадцать, и в свои двадцать восемь она чувствовала себя его бабушкой.
– Как насчет кофе?
– Спасибо. Мне нужно гримироваться?
Ей также хотелось узнать, как им нужно, чтобы она уложила волосы, но черноглазый молодой человек отрицательно покачал головой:
– Просто отдохни. Сегодня мы не будем снимать. Василий хочет познакомиться с тобой.
Это за двести-то долларов в час? Неужели он платит такие деньги лишь за то, чтобы познакомиться с ней?
– Когда же мы начнем работать?
– Завтра. Послезавтра. Когда Василий будет готов.
О Господи! Она увидела, как отпуск летит коту под хвост, если они и дальше будут так знакомиться.
– Он всегда так поступает? – Сирине это показалось глупостью. Если есть работа, ее нужно делать. Ей хотелось сделать свое дело и отправиться домой.
– Иногда. Когда клиент серьезный, а модель новая. Василию очень важно узнать свою модель.
– О, неужели?
В голосе Сирины прозвучало напряжение, и ей не хотелось, чтобы он его заметил. Она пришла сюда не для того, чтобы развлекать Василия. Она пришла работать – позировать перед камерой, только и всего. Но едва она начала объяснять это помощнику, как почувствовала за спиной чье-то присутствие. Резко повернувшись, она увидела перед собой мужчину, уставившегося ей в глаза с такой магнетической силой, что у нее перехватило дух. Он стоял очень близко, и все в нем было поразительным. Волосы его сияли, словно высеченные из оникса, глаза блестели, будто черные кристаллы, в них сверкали едва уловимые смешинки, широкое угловатое лицо с высокими скулами, полные чувственные губы, загар, придававший его коже цвет меда, делали его необъяснимо притягательным.
– Привет, меня зовут Василий.
Он говорил с приятным, едва уловимым акцентом. Василий протянул руку и поздоровался с ней, и в тот же миг Сирина почувствовала себя так, словно что-то обволокло ее с головы до ног. Неожиданно для себя она нервно рассмеялась, чувствуя себя до ужаса глупо оттого, что он произвел на нее такое сильное впечатление.
– Я Сирина.
– А… – Он поднял руку вверх, словно призывая замолчать. – Принцесса.
Он низко поклонился, затем выпрямился, широко улыбаясь, глаза его звали и ласкали ее. У Сирины возникло почти необоримое желание броситься на его широкую грудь, в объятие мощных рук.
– Рад, что ты пришла познакомиться с нами.
Или он по-королевски употреблял «мы», или же в это определение включал и своего помощника. Сирина улыбнулась:
– Я думала, мы сразу же начнем работать.
– Нет. – Он вновь повелительно поднял руку. – Никогда. Никогда. Мои клиенты поймут, что перед такой важной работой, как эта, я должен познакомиться с объектом съемки.
Сирина не могла не вспомнить, что это знакомство влетит им в кругленькую сумму, но его это, видимо, ничуть не волновало.
– Что мы будем снимать?
– Тебя.
В этом не было сомнений. Но то, как он это произнес, заставило ее почувствовать себя необычайно важной персоной, словно она находилась здесь сама по себе, а не как самая обыкновенная модель, подобно корзине с цветами или новому сорту мороженого, приятному на вид. Сирина решила попробовать другую тактику. Василий ни на мгновение не спускал с нее глаз. Она словно чувствовала прикосновение его взгляда, и внутри у нее что-то необычайно и странно напряглось. То было напряжение, которому она отчаянно противилась, чувство, которое скрывала от самой себя, и в тот же миг она поняла, что Василию Арбасу предстоит стать важной вехой в ее жизни. У Сирины отчетливо возникло такое предчувствие, хотя она и не понимала, почему так может случиться. Она заставила себя не думать о нем и вернулась к расспросам о работе:
– Кто заказчик?
Он ответил, и она согласно кивнула. Они собирались фотографировать ее с детьми, двумя мужчинами, одну, в серьезном рекламном проспекте нового автомобиля.
– Ты водишь машину? – спросил Василий.
– Конечно, – ответила Сирина.
– Хорошо. У меня нет американских прав. Ты могла бы отвезти меня на побережье, чтобы мы немного поснимали там?
За двести долларов в час ее редко просили исполнять роль шофера, но с ним все казалось таким простым, естественным и дружественным, что невольно хотелось соглашаться со всем, что бы он ни предложил. Василий взглянул на нее с интересом, и Сирина подумала, что он, вероятно, изучает ее лицо, подбирает ракурсы для съемки. Но в то же время под его взглядом она чувствовала себя совершенно голой. Сирина привыкла приезжать, в студии, готовиться, а затем делать свое дело. А тут все было очень странно и от такой непринужденности даже несколько неловко. Ей становилось не по себе, словно он видел ее насквозь, понимая все, что она собой представляет: что она не только Принцесса – творение агентства Керр, но нечто большее. – Ты уже успела сходить на ленч?