Воспоминания
Шрифт:
Веретьев— герой повести Тургенева «Затишье» (1854).
Один из многих *
Впервые: Репертуар и пантеон, 1846, № 6, с. 497–547; № 7, с. 84–101; № 10, с. 18–42. Перепечатано в виде отдельного издания: Григорьев Ап. Один из многих. Рассказ в трех эпизодах. С предисловием Н. Н. Русова. М., «Универсальная библиотека», 1915, 168 с.
Эпизод первый. Любовь женщины *
В саду Кушелева-Бевбородко… —
Герман— как и упомянутый ниже Гунгль, дирижер оркестра. Подробнее о выступлениях Германа и Гунгля см.: Розанов А. С. Музыкальный Павловск. Л., 1978.
Флеровый— прозрачный, редкий.
…голоса, как-то странно, как-то ребячески резкого… — Ср. в «Листках из рукописи скитающегося софиста»: «…ее резки-ребяческим голосом» (о Нине).
Большая Мещанская— ныне ул. Плеханова.
…в кондитерских народу мало, и только в одной из них каждый вечер толкуют об Англии и Франции… — Речь идет о кондитерской Вольфа, помещавшейся на Невском пр., в доме № 18.
…манеру Званинцева пожимать указательным пальцем чужой пульс. — См. примеч. 35 к мемуарам А. Фета «Ранние годы моей жизни».
«О, Роберт, люблю тебя сердечно. Любви души моей ты не постигнешь вечно!»— Источник цитаты не обнаружен в операх, где имеются персонажи по имени Роберт. Лишь отдаленное сходство имеется с этим текстом в арии Изабеллы в IV действии «Роберта-дьявола» Дж. Мейербера.
…о шотландских степенях. — Имеется в виду введенная в XVIII в. система масонских степеней (созданная вначале в Шотландии), усложнившая доступ к «высшим» масонским группам (число степеней возросло до 9 и даже до 99).
…сбор талек льну. — Сбор льняной пряжи (талька — моток ниток определенной меры).
Регалия— сорт сигар.
Шильничать— плутовать, обманывать.
Пески— местность в Петербурге (район нынешних Суворовского проспекта и Советских улиц).
Чухонка— уничижительное прозвание финок в дореволюционной России.
Ведка— очевидно, произведено от названия угро-финских племен «водь» или «весь».
Спензер— короткая куртка.
Гитана— цыганка (от исп. gitana).
Депозитки— бумажные деньги.
Эпизод второй. Антоша *
Мораль
…хоть чему-нибудь удивляться… — Намек на античную (древнегреческую и римскую) пословицу «Ничему не удивляйся».
…беззаконная комета в кругу расчисленном светил. — Строка из стихотворения Пушкина «Портрет» (1828).
…идея вяжется за идею, великолепное здание является пред очами духа… нет основы у этого здания… — Г. имеет в виду философию Гегеля, которая его страшила своей «безосновностью»: идея бесконечного развития казалась Г. «бездонной», лишенной прочного философско-нравственного фундамента.
…бесстрастное выражение лица, которое напоминало спокойствие египетских сфинксов. — Тема, дорогая для художественного сознания Г., он ее развивал в стихотворении «Героям нашего времени» (1845):
Вы не видали их, Египта древнего живущих изваяний, С очами тихими, недвижных и немых, С челом, сияющим от царственных венчаний. Вы не видали их, — в недвижных их чертах Вы жизни страшных тайн бесстрашного сознанья С надеждой не прочли…«Роберт-дьявол» *
Впервые: «Репертуар и пантеон», 1846, № 2, с. 244–256 за подписью «А. Трисмегистов». Перепечатано: ЧВ, с. 208–230.
Опера Дж. Мейербера (либретто — Э. Скриба и К. Делавиня) «Роберт-дьявол» (1831) имела большой успех у русских романтиков: ей увлекались молодые В. П. Боткин и В. Г. Белинский, неоднократно упоминал о ней в своих статьях и Г. Данная статья — рец. на спектакль приехавшей в Москву петербургской немецкой оперной группы (см. в воспоминаниях А. А. Фета — с. 320). Позднее Г. перевел либретто оперы на русский язык (СПб., 1863).
Ср. у Полонского: «Григорьев так же, как и все мы, восхищался Мейербером. Адский вальс из „Роберта-дьявола“ в полном смысле слова потрясал Григорьева» (Полонский, 660); ср. также в воспоминаниях журналиста И. В. Павлова о Г. в 1843 г.: «Как теперь помню, сел он за рояль и, наигрывая что-то из „Роберта-дьявола“, читал нам „лекцию“ о мейерберовской музыке: „Здесь умоляющий голос Алисы, а тут — немолчный голос Демона“» (Учен. зап. Тартуского ун-та, 1963, вып. 139, с. 343).
Содержание оперы заключается в попытках Бертрама, дьявола, овладеть душой рыцаря Роберта, его сына от земной женщины; крестьянка Алиса, молочная сестра Роберта, своей чистотой и религиозностью мешает Бертраму; в финале замысел дьявола рушится ж он в одиночестве исчезает в преисподней.