Воспомтнания старца Нектария. Часть 1. Японский период жизни старца Нектария. Воспоминания об отце Павле Савабе
Шрифт:
Как только отец вернулся, его срочно отправили с новым составом, так как сменщик его зашиб ногу и не мог ходить. Мать со мною на руках отправилась вместе с отцом и жила в грузовом вагоне. Но случилось так, что я простудился от сквозного ветра, гулявшего в вагоне, несмотря на теплую погоду. Мать моя восскорбела и от страха за жизнь мою, в одну из длительных остановок родители мои отправились в храм, где некий добрый батюшка, имя его Ты сам Господи веси, меня и крестил с именем Василий в честь святителя Василия Рязанского.
Жить в пристанционном доме мои родители не хотели и потому мы с матерью почти неотступно проживали в Завидовке, а отец в свободные от разъездов
Детство мое и отрочество прошли все в той же деревне в заботах по хозяйству, помощи матери и играх со сверстниками моими. Я выучился читать и писать. Матушка моя обучила меня молитвам и Отче наш… и Богородице Дево… и Символы Веры нашей. Другие молитвы я уже читал сам. В Деревне нашей не было храма, а была дивная часовня с чудотворным образом Владычицы и Заступницы нашей Богородицы. К причастию ходили мы, ребятишки, с матерями нашими в село Проня. В эту часовню я в отрочестве своем приходил помолиться.
Однажды, придя к часовне, встретил я некоего батюшку видом башкира, как он мне показался, с длинным посохом в руке. Шел он бодро, на посох почти не опирался. Я тогда подумал - зачем ему посох, если он на него не опирается? Испросил я у него благословения, а он, благословив меня и улыбнувшись, ласково так сказал: «Дорога твоя туда лежит» и указал туда, где вставало солнце. Слова его я запомнил, но тогда еще не понял и даже не знал о такой стране Японии. А когда попал я в Японию, понял, что этот батюшка предсказал мне при той встрече. Да и думается мне - не батюшка это был вовсе, а Ангел Господень, предрекавший мне встречу в Японии с отцом Павлом.
А когда минул мне четырнадцатый год, отец отвез меня в Рязань, в мужское училище при товарной станции, в коем училище проучился я пять лет. Отец сказал мне: «учись, сынок, наука выведет тебя в люди, без науки будущего у нас не будет»
После деревни своей с ее лесами, полями, речкой Серебрянью, механика увлекла меня. Я мог до глубокой ночи возиться с паровыми машинами, котлами, с другими механическими штуками и не замечал времени, пока глаза мои не закрывались от усталости.
После окончания курса обучения меня отправили на практику в ремонтные мастерские, и я ушел весь в работу, бросился на нее как голодный. Проработав так года два, я удостоился аттестата, дававшего мне право на занятие должности второстепенного техника железнодорожной службы. После чего призвали меня в армию как ополченца и через короткое время, ввиду недостатка работников на железных дорогах, отпустили меня.
И пошел я работать по разным техническим службам по Рязанско-Уральской железной дороге, дойдя до самого Урала. В то время была большая нужда в инженерах по возведению насыпей под сами железнодорожные пути. Я без труда овладел этим ремеслом и работал уже помощником инженера на строительстве Транссибирской железнодорожной магистрали.
Так, возводя и укрепляя насыпи, дошел я почти до конца России, почти до самого Порт-Артура, когда разразилась война с Японией.
В то время в этом портовом городе еще не было окончено строительство крепости и укрытий для артиллерии, работам еще долго надобно было продолжаться, конца им не было видно. И бывшие невдалеке от Порт-Артура бригады, занятые на строительстве Транссибирской железнодорожной магистрали, отправлялись на срочную подмогу строителям крепости.
Мы работали не жалея себя и дни и ночи, дабы защитить отечество наше. Были среди нас и полковые священники, монашествующие батюшки, но и они подвернув полы ряс своих, чем могли, помогали на
Мы как могли, держали оборону одиннадцать месяцев, да продержались бы и более того, но те, кто командовал нами сдали нашу крепость, мы со слезами обиды за Родину еще пытались обороняться в своем укрытии. Но оборона не сдержала японцев, и мы попали в плен.
Нас поместили в приюте для пленных в городе Нарасино, примерно в тридцати верстах от Токио. Поселили нас в огромные бараки, но обращались с нами довольно хорошо. Мне приходилось видеть как при строительстве Транссиба начальство обращалось с присланными ссыльными, это было нечеловеческое обращение, в Нарасино все было хорошо и только боль за сдачу нашей крепости разрывала наши души.
Японские власти охраняли нас, хотя нам и некуда было бежать, а внутри лагеря мы сами заправляли хозяйством. Сами убирали бараки и дворы, готовили пищу и даже стали печь хлеб. На обед у нас всегда был суп и рис с куском мяса или рыбы.
На помывку мы ходили чуть не каждый день, белье стирали часто и поэтому вшей ни у кого не было.
Японские власти даже награждали многих из нас специальными медалями за то, что мы держали бараки и дворы в чистоте и порядке. Это было весьма умилительно.
Великое усердие по отношению к нам, пленным проявил глава Русской духовной миссии в Японии отец Николай Касаткин. Многие из нас даже не знали, что такая миссия существует, и вдруг православные японцы стали привозить нам Святое Евангелие, иконки, духовные книжки и другие светские книжки на русском языке.
Помню, когда я получил из рук доброго японца книгу “Краткое руководство к познанию простых и сложных машин” невесть как к нему в руки попавшую, я прослезился. Эту книгу я прочел несколько раз. Сомнительно, что эту книгу привез из России отец Николай, наверное, она была в чьей то библиотеке и этот человек по своей доброте передал ее нам, плененным в утешение.
Но самое главное событие моей жизни, какое даровал мне Милосердный Спаситель, ждало меня впереди и было уже близко.
Однажды староста нашего барака объявил, что сегодня к нам придет батюшка и мы можем у него поисповедоваться и побеседовать с ним. Мы подумали, что это какой то батюшка из Порт-Артура или из другого какого места, попавший в плен, и его японские власти возят по приютам плененных дабы он отправлял различные требы.
Но когда мы увидели этого батюшку, нас поразил его вид. Перед нами стоял японец в рясе и с наперсным крестом. Вот те – на, батюшка – японец. Он заговорил с нами по-русски, спокойно, не спешно. Его лицо лучилось любовью, а глаза – узкие щелочки как будто видели Бога. Бог отражался в них как в зеркале. Это лицо пронзило мое сердце. Я вспомнил этого человека – это был тот самый батюшка-башкир, коего я видел в родной деревне, указующим на восток.
После общей беседы мы, кто хотел, стали подходить к батюшке на исповедь.
Я стал жаловаться батюшке на разлуку с Родиной своей, на отлучение от отчего дома, на то, что будучи молодым и сильным не могу приносить пользы отечеству своему и наверное за грехи мои мне выпала таковая участь.
Отец Павел ответил мне:
– Принимай вещи такими, каковыми они являются. Не по твоим грехам гибли люди. И многим надлежало по воле Божией побывать в плену. Те, кто погибли, защищая отечество свое, уже предстоят пред престолом Божиим. Кто то от этого обратится в веру Христову, кто то проникнется любовью к людям ибо тяготы и лишения делают человека чище и закаляют волю его. Да и многие местные, явили себя как добрые самаритяне, а есть и такие кто крестился в веру Христову.