Воссозданный
Шрифт:
– Сфинкс.
– Как тот, что возле пирамид?
– Нет, - он разочарованно вздохнул. – Как много ты еще не знаешь.
– Без шуток.
– Я отправлю тебя к визирю. Он тебе поможет.
– Визирь? Вы о докторе Хассане?
– Да. Хассан. Идем, Лиллиана. Мы уже потеряли слишком много времени.
– Хотите, чтобы я ушла прямо сейчас? Дайте хотя бы одеться и что-нибудь сказать бабушке.
– Не нужно ее беспокоить. Если все выйдет, ты вернешься в этот же миг, словно ничего и не случилось.
Мне было даже страшно спрашивать:
– А если не справлюсь?
–
– Верно, - ответила я, а желудок сжался.
– Теперь о наряде… - Анубис постучал пальцем по подбородку, разглядывая меня. Мои щеки пылали. Он дернул пальцами, и крошечные песчинки и пылинки поспешили к нему и завертелись вокруг его ладони. Они соединялись, становились ярче, кружились быстрее, пока я не смогла различить отдельные частички.
Анубис направил кружащуюся массу на меня, и сверкающее вещество окружило мои ноги. Я нервно выскочила из кровати, как только вспыхнул свет. Он растекся по моему телу, превращаясь в струящееся платье зеленого цвета, такого же оттенка, как скарабей сердца Амона. Золотые чешуйки, похожие на крылья скарабея, образовывали ожерелье-воротник, обвивший плечи, закрывший спину и спустившийся под плечи, словно ремень безопасности.
Чешуйки удлинялись и спускались по платью, скрещиваясь на животе, словно крылатый корсет сверкающей брони. Мерцающий изумрудный скарабей оказался в центре талии, откуда и начинались крылья. Юбка платья струилась тонкой тканью и доставала до лодыжек. На моих ногах появились золотые сандалии, что мерцали, как копыта пустынных лошадей, потомков Небу, известного бессмертного жеребца.
– Это прекрасно, - отметила я.
– Да. Даже к настоящему должно подходить, - он посмотрел, как я разглядываю броню, и добавил. – Я использовал скарабея, которого ты прятала под подушкой, чтобы создать это.
Я испуганно подняла взгляд.
– Вы знали?
– Конечно, я знал. Я ведь все-таки бог. И я заметил, когда мумифицировал Амона, что скарабей пропал, - он шагнул ко мне и протянул палец к изумруду, но не коснулся. – Камень – пустяк, мелочь. Важна сила Амона внутри него. Там есть кусочек его. И только ты можешь вытащить его и вернуть ему, сделав целым.
– Это нормально, что я чувствую биение сердца, когда касаюсь его? – спросила я, не глядя в глаза. Он не отвечал пару секунд, и я неохотно взглянула на него. Анубис смотрел на меня с растерянным видом. Он медленно скользнул взглядом от моего лица к камню на моей талии.
– Значит, ваша связь куда сильнее, чем все мы думаем. Даже Исида не могла чувствовать сердце ее мужа после его смерти. Для смертной это не должно быть возможно… - он умолк, закрыл глаза и глубоко вдохнул. – Да. Я чувствую. Хотя мне едва слышно. Если бы я не знал, то вряд ли сам заметил.
Когда Анубис открыл глаза, он шагнул вперед и провел кончиками пальцев по моей обнаженной руке. Я перестала дышать, смятенная из-за случившегося. Анубис прошептал медовым низким голосом:
– Ваша тяга друг к другу… - он замолчал и склонил голову, - пьянящая. Достаточно сильная, чтобы
Его теплый взгляд остановился на моих губах, он опустил голову, словно хотел поцеловать. Я отдернулась, а его рука обхватила мою достаточно крепко, чтобы не дать мне уйти, и он застыл, пораженный своими действиями. Он напрягся, а эмоции в глазах быстро исчезли.
Я не успела спросить, что он делает, а он отошел на пару шагов и сказал:
– Эта связь будет соблазнять всех опасных бессмертных в преисподней.
– Значит, вы говорите, что скарабей заставит бессмертных хотеть… - я не смогла закончить. Анубис честно ответил:
– Они будут хотеть проглотить тебя. Каким-нибудь способом.
Я коснулась кончиками пальцев скарабея.
– Фантастика, - мрачно прошептала я, взвешивая опасность связи с Амоном.
– Заклинание создало вокруг тебя ауру. И все, с кем ты вступишь в контакт, подвергнутся в разной степени ее влиянию. Притяжение будет тем сильнее, чем дольше действует на кого-то аура. Чем сильнее бессмертный, тем дольше сможет сопротивляться, но слабые вряд ли смогут управлять собой. Они будут очарованы. Становление сфинкс даст тебе способности защищать себя куда лучше.
Я не понимала, как все это осознать, и сосредоточилась на сфинкс.
– Точно. Об этом…
Он вскинул руку.
– Визирь все объяснит, - не слушая мое ворчание, Анубис потер подбородок и сказал задумчиво. – Тебе не повезло, что Амон дал тебе сердце. Вряд ли он понимал все сложности подарка в виде скарабея сердца. Если бы я понял его план, то помешал бы.
– Разве он не должен кого-то любить? – спросила я со скрытым недовольством в голосе.
– Любовь мимолетна. Это искра, пролетевшая в небесах, сияющая в своем расцвете и затухающая во тьме. Это не стоит риска всем космосом.
Я скрестила руки на груди и нахмурилась. Он ошибался. Была и такая любовь, что продолжалась даже после смерти. Любовь двигалась, как рябь на воде. Даже после броска оставался ее эффект. А нужен был только кто-то, чтобы помнить, чтобы видеть, что осталось. И тогда она существовала, жила. Если бы кто-то предложил мне разорвать связи между мной и Амоном, я тут же отказалась бы.
– Из-за любви даже затевали войны, - прошептала я.
– И это только доказывает мою точку зрения.
– Может, не стоит говорить о том, чего сами не испытывали.
Анубис свысока взглянул на меня.
– А ты смела для смертной.
– А вы слишком узко мыслите, как для бога.
– Интересно, что ты достаточно смела, чтобы высказывать мне свое мнение, но трусишь перед своими смертными родителями. Может, мятежный дух Амона на тебе сказался. Вы оба зовете опасность, как пара обезьян, подобравшихся слишком близко к полной крокодилов реке.
– Мои отношения с родителями, как и с Амоном, не ваше дело.
– Наоборот. Ваши отношения как раз мое дело. Если бы я сам мог спасти Амона, уничтожив связь между вами, я бы не мешкал. И несмотря на то, что ты сейчас думаешь, я не скажу, что было бы жестоко или нечестно наказывать тебя. Плюсы любви к бессмертному не стоят больше того, что ты потеряешь.