Восстание Аркан
Шрифт:
На мой удивлённый взгляд Жрица ответила:
— Слухи стекаются ко мне, как вода, помнишь? — неужели она слышала и гневное ворчание бабушки? — А твоя бабушка очень… громкая.
Ага.
— И одержимая.
Среди стеблей травы я вырастила несколько одуванчиков.
— Разве можно её винить? Это ваши хроники сделали её такой. И прошлое. Ваш род всегда славился завзятыми Тарасовыми и летописцами, с незапамятных времён превращающими юных Императриц в кровавых убийц.
Арканский юмор? Только в нынешнем состоянии мне не до смеха.
— Я
— Это было тебе необходимо. Она была твоим Граалем. Все мы ищем то, что помогает держаться на плаву.
Как однажды сказал Мэтью? Мы следуем за Макгафином [27] .
— Для многих Грааль — это любовь, — сказала она, — как для Мага и Фауны, которые безудержно стремятся друг к другу. Граалем Архангела на какое-то время стала Луна, а сама она последовала за твоим смертным.
27
Макгафин — распространённый термин для обозначения предмета, вокруг обладания которым строится фабульная сторона произведения (как правило, приключенческого жанра).
— До самого конца…
— Грааль Кентарха — его любимая жена. Он до сих пор безустанно её разыскивает.
— Ты знаешь Центуриона? — спросила я. — И где же он?
Цирцея вздохнула, и над водной поверхностью поднялось облачко тумана.
— Не думаю, что Центурион, мой союзник по многим играм, хотел бы, чтобы Императрица это знала.
Разумно.
— Почему ты никогда не вступала в союз с Дураком?
Императрица мой друг.
— Неужели ты сама не знаешь ответа на этот вопрос, Эви Грин?
— Потому что он не самый надёжный союзник?
— Знаешь, что такое лот? Это прибор для измерения глубины. Лот — древнее слово, потому что человек тысячелетиями тщетно пытается постичь глубины моих океанских владений, — она сделала паузу, затем продолжила: — так вот, силы Дурака неизмеримы даже для меня.
По-моему, это прозвучало, как предупреждение.
— Смерть сказал, что Мэтью умеет сражаться.
— Неизмеримы, — повторила она шёпотом.
Я сглотнула.
— Ты знаешь, где он сейчас?
— Не рядом с водой.
Спасибо, что сузила круг поиска.
— А твой Грааль какой?
— Это тайна. Но знай, что он не выманит меня на сушу. Ты не выманишь.
Её слова вызвали в памяти одну из игр:
— Зачем ты вышла из воды? — спросила я. — Ведь в море ты непобедима.
— Это ты выманила меня, всесильная сестра.
— Я?
— Я, как и ты, жажду общения. И это моя слабость.
Я не разделяла логики Жрицы.
— Но уязвимость…
— Я проклята. Чтобы жить по-настоящему, я вынуждена стать уязвимой и неосторожной. Смерть не единственный, кто рискует всем ради чувств…
— Но я не пытаюсь выманить тебя, — твёрдо сказала я, — ты должна оставаться на своём месте.
— Гмм.
Это «гмм» уже начинает меня бесить.
— А что является Граалем Императора?
— Все мы. Он хочет разгромить «достойных» противников с максимальным кровопролитием. А ещё наслаждается приуроченными к играм бедствиями, просто потому, что ему это нравится.
— Что будет, если он победит?
Река заволновалась, разгоняя клубящийся над поверхностью туман.
— Ад на земле. Под его господством человечеству придёт конец. Все карты должны это ощущать.
Несомненно, это и есть корень того зловещего предчувствия. Тогда почему же мне кажется, что это беспокойство не имеет к Рихтеру никакого отношения?
— Нельзя допустить, чтобы он победил. Ты ведь сможешь пережить его, если просто засядешь под водой, да?
— О, мы вернулись к игре? А я думала, невинная Императрица не желает принимать в ней участия. Разве только, когда её разгневает кто-то из Арканов.
Ну вот как вода может так передать сарказм?
— Ты всё ещё злишься за то, что я сделала в прошлом, — хотя я до сих пор не прочла, как предала Цирцею, но зато нашла доказательства её безжалостности, — и я это понимаю. Но признай, мы обе были злыми. Ты бы сама обставила меня, если бы я не сделала это первой.
Закружились водовороты.
Раздражающие водовороты.
— Игнорируешь меня, да?
Она словно заткнула уши и принялась напевать «Ла-ла-ла».
Я подняла камень и бросила в воду.
— Я помню день, когда мы убили Луну. И ты получила её символ.
Водовороты стихли.
— И я благополучно носила бы его, Эви Грин. Если бы не ты.
Потом я убила Цирцею и знак перешел ко мне.
— Императрица, в этой игре ты единственная провозгласила о своей безневинности. А я подобных зароков не давала.
— Я не безневинна. Я не знаю, какая я. Но знаю, что победа меня не интересует, — я сорвала выращенные цветы, — когда-то ты сказала, что Арканы иногда сами просят забрать их в бездну; что это единственный выход, который они видят. Раньше я этого не понимала, а теперь понимаю.