Восстание паладина
Шрифт:
— Такие существуют? — изумляюсь я.
— Конечно, — отвечает тот. — На каждом этаже данжена такие есть. Я вообще думал, что эта комната она и есть, но ошибся. Хотя пробежал почти весь этаж... Наверное. Так ты... вы согласны, если я буду сопровождать вас?
— Как бы ни сильна была женщина, ей не стыдно воспользоваться мужчиной, — отвечаю я, решив пока умолчать о том, что я парень в женском теле. Кто знает, может быть, так будет лучше для всех. — Зови меня Ричаэль.
— Для меня будет честью стать вашим кавалером, несравненная Ричаэль! — кланяется паренек.
— Ты смотри! А ты довольно воспитан для своего возраста! —
— Да я и не думал, — заикается было тот, сортируя бутылочки. Но я улавливаю в его голосе такие оттенки, о которых раньше и не подозревал. Вот почему эльфийки так легко идут навстречу! Они прекрасно чувствуют собеседника по разговору и поведению! Это стоит запомнить.
От Барта словно идет волна ароматов ауры, которую даже не нужно напрягаться чтобы прочитать. Он боится будущего, надеется на лучшее и ... вот кобель! Хочет помацать мое тело! Ну уж нет, обломись! Вот как выполню миссию, вернусь обратно, тогда забавляйся с его предыдущей владелицей. Надеюсь, все так и будет.
Мы осторожно покидаем комнату. Коридор также слабо освещен, но теперь мы хотя бы можем более-менее осмотреть друг друга. Барт оказывается типичным подростком четырнадцати-шестнадцати лет, ничем особо не примечательным. На боку короткий кинжал, одет в легкую и уже подранную кожаную броню. Короткие черные волосы, упрямый горделивый взгляд, в котором сейчас бегают искры страха. Тем не менее, парень держится прямо, стараясь не упасть в грязь лицом перед спасенной дамой, которая надеется на его помощь. Это я про себя если что. Рассмотреть себя у меня не выходит, но судя по восхищенному лицу парня, я — та еще сногсшибательная красотка.
— Глазам не верю! — вдруг выдает Барт, оглядываясь по сторонам. — Мы в двух шагах от безопасной зоны! Да-да, вон там, видишь?!
Он машет рукой в сторону, и даже я замечаю совсем рядом голубоватое марево, висящее в воздухе. Барт быстро шагает и, даже не задумавшись, входит в сиреневый туман.
— Иди сюда! — машет он изнутри. — Не бойся! Тут нас никто не тронет!
Я подхожу ближе, поднимая руку и дотрагиваясь до границы тумана. Странное чувство тепла и уюта обволакивает меня, когда я дотрагиваюсь до него. Тогда я захожу внутрь. Яркий свет слепит меня...
Глава 26. Сегодня ты эльфийку драл, а завтра - Родину продал!
Когда сияние ослабевает, я вижу перед собой не своды пещеры, а бревенчатые стены, словно меня вдруг перенесло в жилой дом. На стенах странного убежища ярким ровным пламенем горят бездымные факелы. У одной стены стоят обеденные столики. У другой — несколько опрятно застеленных кроватей. Поодаль стоят ящики и корзины, скорее всего с запасами еды, питья и прочих необходимых в пути припасами. Барт уже активно копается в них.
— Не стесняйся, — кричит он, не оборачиваясь. — После нашего ухода зона все равно исчезнет, чтобы вновь появиться для следующих искателей в другом месте. Все, что мы возьмем,
— Интересно, — говорю я, подходя ближе и наклоняясь над ближайшим ящиком, благо гибкость этого тела позволяет не сгибать колени. Он доверху набит продуктами, а у меня такое чувство, что хозяйка этого тела не ела три дня. Слева доносится странный звук, словно кто-то подавился слюной. Смотрю в сторону паренька, стоящего на коленях перед очередным открытым сундуком. В лучших традициях аниме из его носа течет тоненькая струйка крови, а глаза вытаращены как у некотянок в моменты сильного изумления. Тогда я опускаю глаза вниз и вижу свою шикарную грудь, практически вывалившуюся из тех тряпок, которые все еще отдаленно напоминали платье...
***
...Барт долго не мог прийти в себя после того, что увидел в темнице гоблинов. Хоть ему и не повезло прийти на помощь пленной красавице немного раньше, чтобы собственноручно расправиться с тварями, тем не менее, она была благодарна ему и за то немногое, что он для нее сделал. Сначала он не понял, с кем имеет дело, хотя один ее голос чего стоил! Но стоило приключенцам только выйти в коридор, как парень вовсю прикипел глазами к телу спасенной красавицы! Даже в неверном свете кристаллов он сумел разглядеть ее тонкий стан, широкие бедра и.… и... Эти огромные сись...!
Он едва не заорал от неожиданности, когда увидел эти огромные шары! Таких не было ни у одной Иконы! Напротив, те туго перевязывали грудь, чтобы она не мешала им в бою, а в те редкие моменты, когда он уединялся с некоторыми из них в телеге каравана, девушки почти не раздевались, готовые в любой момент выскочить и дать отпор неожиданной опасности. Исключением можно назвать ту единственную ночь, когда он был окружен обнаженными красотками. Но из-за употребленного алкоголя и общего потрясения, он плохо помнил то, что тогда происходило. Он так сильно увлекся сортировкой припасов, что, повернувшись к спутнице, был потрясен до глубины своей полудетской души видом огромных загорелых полушарий, покачивающихся в такт движений девушки. А подняв взор выше, увидел ее широко распахнутые в удивлении глаза.
«Мне конец!» — была его последняя мысль, перед тем как девушка, поджав губы, замахнулась, чтобы размазать по стене его извращенную тушку. Он, как и все остальные подростки мужского пола, прекрасно знал, что бывает с теми, кто был пойман на «горячем» во время подглядывания за девушками в бане или душе. Как правило, им отбивали все, что было можно, но не желание подглядывать дальше. Несмотря на то, что большинство девчонок и сами были не против предаться запретному удовольствию с молодыми парнями, несмотря на табу старших, подглядывание считалось «извращением». Вот и сейчас, Барт, зажмурившись, ожидал удара и мысленно готовил уничижительную речь...
***
— У тебя кровь из носа идет, — говорю, протягивая тряпицу зажмурившемуся в страхе пареньку. Бедняга. Должно быть, с девушками у него не складывалось, раз он так напрягся от простого созерцания моих сисек. Ну сиськи и сиськи, подумаешь! Хотя, конечно, великоваты. Как она только с ними справлялась?!
Барт медленно открывает глаза и, словно не веря происходящему, берется сначала за лицо, как будто пытаясь найти след от удара, и лишь потом осторожно принимает платок, до последнего ожидая подвоха. Я вздыхаю. Скоро придется рассказать всю правду, какой бы тяжкой она не была для паренька.