Восстановление здоровья в домашних условиях: как самому поставить себя на ноги и вернуть подвижность суставов

Островский Виктор

Гораздо сложнее мне было даже не с медицинскими, а с хозяйственными делами. Это и заготовка дров, и продукты для больных, и многое другое.

С дровами был такой эпизод.

Выписали нам на больницу 100 кубометров дров.

Но деревья надо сначала срубить, а потом напилить. Как меня научили, нанимаю бригаду рабочих из местных работяг. И вот, когда они напилили, позвали меня принимать работу. Я поехал не один – что я понимаю в дровах? К тому времени я одну медсестру – Клаву – назначил завхозом. Это была такая

боевая, румяная и очень деловая девушка, у которой все горело в руках. И когда мы сделали ее завхозом, то оба поняли, что теперь она на своем месте. Следить за хозяйством больницы ей нравилось больше, чем делать уколы.

И вот мы едем с Клавой в санях с лошадкой. Зима, снега навалило по колено. Мороз щипал за щеки. Мы увидели поляну, на которой лежали напиленные дрова. Меня научили, что надо обязательно пересчитывать дрова, прежде чем перегружать их в машину. Я честно пересчитал – получилось ровно 100 кубов.

Но когда мы стали перегружать поленья в машину, чтобы вывозить, выяснилось, что в середине куба – пусто. Там воздух, а не дрова. Я понял, что меня обвели вокруг пальца, как мальчишку и спрашиваю у мужиков: что же вы делаете, это же обман! Они так откровенно отвечают:

«А мы, Михалыч, для государства всегда так пилим». Я был в шоке. У меня не хватало слов и аргументов, чтобы объяснить им, как они не правы.

В тот раз мне пришлось принять работу. Но в следующий раз я все переворошил, перебрал каждое полено, сложил заново так, как должно быть и стало видно, что там много дров не хватает. И сказало мужикам, что работу не приму, пока они не напилят необходимое количество. Деваться им было некуда, поэтому они допилили и сложили, как надо.

Вот так мне приходилось на практике узнавать правду жизни и, если я чего-то не понимал, на ходу ориентироваться в непривычных для меня ситуациях. Я никогда не стеснялся спросить совета или посмотреть в профессиональную литературу.

В моем кабинете лежали два толстенных справочника – «Справочник практического врача» и «Очерки оперативного акушерства». Когда у меня возникали затруднения с принятием решения по тому или иному диагнозу, я открывал справочник и искал недостающую информацию.

Когда к нам в больницу приезжали обычные роженицы, я не волновался. У нас работала замечательная акушерка, которая с легкостью принимала роды. Но когда возникала какая-то нестандартная ситуация, например акушерская патология, то тут уже должен был вмешиваться я. А у меня не было опыта! Я волновался ужасно! Было несколько очень сложных моментов, из которых меня судьба как-то вывозила.

Вот, например, была ситуация, когда после рождения ребенка должен выйти послед, а он не выходил. Послед состоит из отдельных долек. Когда он вышел после ребенка, его надо обязательно осмотреть, чтобы понять, целый ли он вышел или только дольки. Если какой-то дольки не хватает, она остается в матке и является источником кровотечения.

Вот у нас только что родила женщина, и у нее никак не останавливалось кровотечение. Моя акушерка говорит: «Ничего, обойдется. Все наладится!» Нет,

говорю, мне это не нравится. Я внимательно рассмотрел послед, и мне показалось, что одной дольки в нем не было. Что с этим делать – не знаю. Никогда не сталкивался. Решил позвонить в районную больницу, проконсультироваться. Врач – гораздо опытнее, чем я, говорит, что надо сделать ручное обследование полости матки. Меня прям холодом обдало – я же никогда этого не делал. Понимаю, что эту процедуру надо делать только под наркозом – дал женщине хлорэтиловый наркоз. Хлорэтил жидкий, в ампуле. Отламываешь носик ампулы, но продолжаешь ее держать в руке. От тепла руки раствор начинает испаряться: из носика выходит струйка, которая направляется прямо в нос пациенту.

Женщина по моей просьбе считает до десяти и «проваливается». Значительно позже, когда я стал это рассказывать анестезиологам, они были крайне удивлены – хлорэтил очень токсичный. И нормальный анестезиолог им наркоз давать не будет. Его применяют исключительно для поверхностного замораживания.

Но у меня не было другого выхода! Нужно было что-то срочно делать, поэтому обошелся тем, что было под рукой. Короче говоря, женщина спит, я залезаю в матку рукой, нащупываю этот кусочек и вынимаю его. И матка сразу же сокращается с такой силой, даже руку мою захватывает. И кровотечение сразу же останавливается.

Я так был рад этому и горд собой, что самому удалось справиться со сложным случаем. А на ощупь уже понял, какой должна быть чистая полость матки, и в следующий раз, когда мы столкнулись с таким случаем, легко все сделал.

Тогда я, конечно, очень уж смелый был. Мне казалось, что я все могу. Через много лет вспоминал, что я там вытворял, и меня ужас брал просто. С опытом приходит мудрость. Теперь сто раз взвесишь, прежде чем что-то сделаешь. А тогда – море по колено!

Ну а в моей деревенской больнице я очень многому научился. Сформировался и как врач, и как человек.

Например, научился принимать роды. У нас был стационар без дверей. То есть в одном большом зале, разделенном занавесками, лежали и мужчины, и женщины. Поэтому, когда женщина рожала, тужилась и кричала, мужчины, находящиеся недалеко за занавесками, все слышали и очень волновались.

В молодости врачу море по колено. Кажется, что все можешь, все в твоих руках. Но чем становишься старше и опытнее, тем менее уверенно прогнозируешь исход операции или лечения.

Я влюбился в процесс родов с первой минуты и на всю жизнь. Это самый удивительный и прекрасный процесс, который я когда-либо видел. Прием родов – это огромное счастье! Когда женщина трудится, и ты трудишься вместе с ней. Столько эмоций, переживаний, усилий! Все вокруг работает только ради этого. Не было человека на земле, и вдруг он появляется! Это настоящее чудо происходит на твоих глазах. И тут же, на твоих глазах, меняется женщина. То, что я испытывал, даже словами нельзя описать. Знаете, я потом даже жалел, что больше не занимался акушерством. Даже одно время сомневался, на чем же все-таки остановиться – на хирургии или на акушерстве. Хирургия победила.