Восстаньте из праха (перевод М. Ахманова)
Шрифт:
Они сидели на бамбуковых стульях около хижины Бартона. На небольшом бамбуковом столе перед ними стояла модель судна, сделанная из соснового бруска и того же бамбука. Двойной корпус катамарана сверху соединяла платформа с невысокими перилами.
Мачта, очень высокая, была рассчитана на переднее и заднее парусное вооружение, которое можно было легко ставить и убирать. На платформе располагался невысокий мостик с рулевым колесом. Бартон и Фригейт изготовили эту модель с помощью кремневых ножей и лезвий ножниц, вставленных в деревянныё рукоятки. Бартон решил назвать судно «Хаджи». Оно отправится в долгое странствие, но не Мекка будет его целью. Вверх
Их разговор о так называемом «зове земли» был связан с некоторыми трудностями, возникшими при постройке судна. Люди постепенно начали налаживать жизнь. Они разметили границы своих владений и начали строить жилища, используя любой материал, который оказывался под руками. Одних удовлетворяли скромные хижины, другие возводили из бамбука и камней грандиозные строения в два этажа с четырьмя комнатами. Большинство домов теснились около грейлстоунов на речном побережье или у основания горной гряды. Исследования Бартона, предпринятые двумя днями раньше, позволили установить, что на одной квадратной миле обитало около 260 человек. На каждую квадратную милю равнины приходилось примерно 2,4 мили холмистой местности; однако она была так изрезана, что только половина ее годилась для поселения. Бартон изучил три района и выяснил, что одна треть населения возводила дома поблизости от береговых грейлстоунов, а одна треть предпочитала холмы.
По земным меркам двести шестьдесят человек на квадратную милю считалось высокой плотностью населения. Однако прихотливая топография холмов и покрывающий их густой лес позволяли небольшой группе жить в относительной изоляции. Равнина тоже редко была заполнена народом — кроме периодов получения пищи. Поселившиеся на равнине люди основное время проводили в лесу или занимались рыбной ловлей на побережье. Многие долбили челноки или строили лодки из бамбука, чтобы ловить рыбу в отдалении от берега. Кое-кто, подобно Бартону, жаждал отправиться в путешествие по Реке.
Заросли бамбука были вырублены, хотя никто не сомневался, что они вскоре восстановятся. Бамбук обладал феноменальной скоростью роста. По оценке Бартона, он достигал высоты в пятьдесят футов за десять дней.
Их группа усердно трудилась и заготавливала все, что только можно было использовать для постройки судна. Однако им приходилось тратить так много времени на защиту от воровства, что пришлось соорудить высокий забор. Он был закончен одновременно с окончанием постройки модели. Теперь основная проблема заключалась в выборе места вблизи Реки для строительства судна. Эту работу нельзя было выполнить здесь; у них не хватило бы сил протащить большой катамаран к воде по заросшим лесом холмам.
— Но если мы уйдем отсюда и заложим новое поселение, столкновение будет неизбежным, — сказал как-то Фригейт. — Сейчас уже нет ни одного дюйма на равнине, на который бы никто не претендовал. Нам придется пойти на нарушение границ. Пока еще никто не пытается утверждать свои права на владение, но положение может измениться в любой момент. Остается одно — строить корабль на границе равнины и холмов. Оттуда, я думаю, мы сможем дотащить судно к Реке. Но и в этом случае нам придется караулить днем и ночью, иначе его украдут. Или уничтожат. Вы же знаете этих варваров!
Он имел в виду, что хижины иногда оказывались разрушенными, когда их хозяева возвращались из леса или с рыбной ловли. Кто-то забрасывал нечистотами маленькие озера, образованные струившимися
— Я думаю, нужно построить новый поселок и верфь как можно ближе к Реке, — решил Бартон. — Потом мы срубим все деревья, которые помешают нам транспортировать судно, и проложим путь силой там, где нас откажутся пропустить добровольно.
К людям, поселившимся на границе между равниной и холмами, направили на переговоры Алису. Она знала три пары, которые жили в подходящем месте и были очень недовольны своими соседями; она смогла убедить их перебраться в хижины, где обитала группа Бартона. Это произошло на двенадцатый день после Воскрешения, в четверг. Первый день жизни в новом мире по общему решению считался воскресеньем. Правда Руах заметил, что он предпочел бы назвать этот день субботой или просто Первым Днем, Но вокруг, в основном, жили христиане — или бывшие христиане — и его предложение не получило поддержки. Ведь любой, ставший однажды христианином, остается им навсегда — во всяком случае, в том, что касается счета дней недели. В порядке компенсации Руах решил заняться календарем. Последний представлял из себя деревянный шест, вкопанный в землю перед хижиной Руаха; на нем он каждое утро делал зарубку.
Заготовка и перетаскивание леса для постройки судна отняли у них четыре дня, наполненных тяжелой работой. К этому времени итальянские пары решили, что с них хватит; по их словам, они сбили руки до самых костей на строительстве этого никому не нужного корабля. Затем плыть куда-то в другое место, которое, скорее всего, окажется похожим на это? Ведь их, несомненно, воскресили из мертвых для того, чтобы они могли снова наслаждаться жизнью. Иначе зачем их снабжают спиртным, сигаретами, марихуаной, Жвачкой Сновидений... наконец, зачем же их воскресили нагими?
Итак, итальянцы покинули группу, не затаив, впрочем, камня за пазухой. Они даже устроили на прощанье пирушку.
На следующий день — двадцатый день 1 года — произошли два события; первое разрешило одну из загадок, второе — добавило новую, хотя и не столь важную.
На рассвете группа Бартона отправилась, как обычно, к ближайшему грейлстоуну. Тут, около камня, они обнаружили двух мужчин, спавших прямо на земле. Незнакомцев разбудили; они выглядели удивленными и испуганными. Один из них, стройный смуглолицый парень, говорил на никому не известном языке. Речь другого, мускулистого черноволосого великана с красивым лицом и серыми глазами, тоже казалась непонятной. Но внезапно, Бартон сообразил, что этот человек говорит на английском! Это был камберлендский диалект, на котором изъяснялись в этой части Британии во времена Эдуарда I. Когда Бартону и Фригейту удалось разобраться с необычным произношением незнакомца, они смогли вступить с ним в переговоры.
Джон де Грейсток родился в наследственном владении Грей-стоков в графстве Камберленд. Он сопровождал Эдуарда во Францию и участвовал в том походе, когда королю удалось захватить Гасконь. Если верить Грейстоку, там он отличился в многочисленных рукопашных схватках. Позднее, став бароном, Грейсток заседал в парламенте, а затем снова отправился воевать в Гасконь. Он состоял в свите епископа Антонина Бека, патриарха Иерусалимского. Двадцать восьмой и двадцать девятый года правления Эдуарда он провел на севере, сражаясь с шотландцами. В 1305 году он умер, не оставив потомства. Его владения и титул барона перешли к его кузену Ральфу, сыну лорда Гримпторпа из Йоркшира.