Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч [Авт. сборник]
Шрифт:
Она махнула рукой. Ее мужчины кивнули, поднялись и вышли из палатки. Она тоже поднялась, но лишь затем, чтоб развязать дверной полог. Ткань упала с мягким шумом, в палатке стало темно. Дония повернулась к нему.
Может быть, поцелуй был совсем коротким. Он забыл о времени. Не знал он и того, долго ли стоял и смотрел, пока она со своими товарищами не скрылась из вида.
Ординарец, седой слуга-баромьянец, осмелился спросить:
— Подать лошадь Главнокомандующему? Они скоро начнут наступать.
Сидир передернул плечами.
— Да! — Он понял, что выкрикнул это. — Да, едем! Дьявольски холодно…
Пока
Но пока он может держать в руках меч, у него есть долг.
Они доехали до реки. Он на минуту остановился, чтобы оценить ситуацию, и ему удалось опуститься на грешную землю.
Его люди стояли недалеко от того места, где река уходила на восток, поэтому сверху он видел и свои и вражеские порядки. Обрывистый берег круто спускался вниз, красноватая почва и голубые ледяные гребни резко выделялись на белом. Половина его кавалерии заняла вершину, торчащую между двумя берегами, лошади в тяжком, тускло отсвечивающем металле выглядели мрачно на фоне ярких плащей и флагов. По равнине рассыпались крошечные рогавикьянские всадники, издали похожие на жуков.
Снег вокруг был истоптан и изрыт, кое-где на речном льду он подтаял, покрыв его серыми пятнами.
Справа от Сидира двигались солдаты Империи, слышался топот конницы, тяжелая поступь пехоты, громыхание артиллерии. Из этого шума выделялся грохот барабанов, задавая ритм движению. Армия наступала ровными сплоченными рядами, каждый полк представлял собой единое целое, глотки извергали пар, как единая глотка, и это чудовищное дыханье смешивалось с таким же дыханием соседнего полка. Копья и пики волнами поднимались и опускались над марширующими колоннами, словно шел неодолимый прилив.
«Это мои непобедимые сыны, — пронеслось в сознании Сидира, — а Империя — их мать.»
Немного поодаль и слева возвышался остров Горн Нез — ледяной дворец, на котором росли многоветвистые копья, чьи наконечники сверкали Под утренним небом. Враг кучками толпился вдоль берегов острова. В полумиле позади разместился основной отряд.
«Нет, — подумал он с презрением, — отрядом эту стаю кошек никак не назовешь.»
У них очевидно хватало ума, чтобы понять, что их всадники бессильны против баромьянцев, поэтому у них не было видно ни одной лошади. Несколько сот воинов, расположившихся вокруг острова, держали на привязи собак. Эти звери уже нанесли его солдатам чувствительные потери. Как и их хозяева, они вызывали своей жестокостью панический страх у цивилизованных людей.
Длинные луки рогавикьянцев доставят немало хлопот, но больше беспокоиться не о чем. Если не считать немногочисленных украденных орудий, он видел лишь кожу
Тыловые резервы, если их можно было так назвать, казались еще менее организованными. Они стояли отдельными небольшими группками, прижавшись к обоим берегам. Между ними река была пуста — путь домой был открыт.
Девелкэй, который все время оставался рядом с Главнокомандующим, откашлялся.
— Кажется, я понимаю их план, сэр, — начал он. — Когда мы ударим, на нас налетят лучники, выпустят стрелы и рассыплются по лесу, пока мы не изготовим пушки. Боюсь выкурить их оттуда будет непросто. Их пехота постарается или расколоть наши силы, или прижать к одному берегу. Тылы, воспользовавшись тем, что мы заняты пехотой, перейдут в наступление.
Сидир кивнул.
— Дальше этого их тактика не идет.
«Удивительно, что их хватило хотя бы на это. Это план Донии? Или того парня из Киллимарейча?»
— Мы сможем попросту прорваться сквозь их боевые порядки, но это займет много времени и будет дорого нам стоить. — Он повернул голову к адъютанту. — Двиньте наши войска вниз по течению реки и остановите за островом.
— Что, сэр? — на красном широком лице Девелкэя отразилась неуверенность. — Я не думал, что вы прибегнете к таким чрезвычайным мерам.
Правая рукавица Сидира рассекла воздух.
— Мы разом покончим с этим. Расположите кавалерию по флангам их авангарда и отсеките их от основных сил. Мы заманим их в ловушку, а потом атакуем и разобьем по частям. Пора положить этому конец!
Девелкэй промолчал, но по его лицу было видно — он прекрасно понял, что замыслил Сидир. Если не произойдет ничего неожиданного, то вся армия Империи окажется на реке, а это означает, что северяне, когда будут отступать, — нет, когда они обратятся в бегство, — полезут на берега. Берега крутые, там люди будут проворнее лошадей. Таким образом, многие рогавикьянцы могут спастись. Уланы не смогут их преследовать.
Стараясь не думать о Донии, Сидир объяснил:
— Я решил, что не стоит уничтожать их всех. По крайней мере, не сегодня. У нас нет времени, мы слишком нужны в Арванете. Вы ведь знаете, что загнанный в угол рогавикьянец опасен, как бешеный пес. Они отнимут у нас много жизней. На следующий год мы вернемся сюда и расправимся с ними, если этот урок не заставит их быть умнее.
«… Сам я, может быть, и не вернусь сюда. Я мог бы попросить о переводе. Не знаю. Сейчас наша задача состоит в том, чтобы прорваться сквозь них и заплатить за это как можно дешевле. Поставить точку и уехать от Донии».
— Да, сэр, — неохотно согласился Девелкэй. — Разрешит ли мне Главнокомандующий присоединиться к своему полку?
— Да, — ответил Сидир и тут же добавил: — С тобой боги, друг из Рунга.
Они обнялись и разъехались.
На спуске пришлось спешиться и вести лошадей в поводу, от напряжения на коже выступал пот и тут же замерзал. Когда Сидир снова сел в седло, он увидел, что всадники на берегу получили его приказ и теперь тоже спускались на лед, ведя лошадей за собой. За это время противник, видимо, уже успел атаковать, хотя баромьянцы занимали господствующие высоты, а сверху и снизу их прикрывали стрелки. Но основная часть северян оставалась на месте, словно парализованная.