Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч [Авт. сборник]
Шрифт:
— Что касается второго вопроса, сэр, то разве вы не слышали про беспроволочный телеграф? Это недавнее изобретение Киллимарейча. Мы знаем только то, что он существует. Но экспедиции, которые болтаются в южной части пролива Дольфин, кроме пушек и катапульт наверняка оснащены им. Такой аппарат могли провести в Арванет контрабандой.
— Да, я о нем слышал. Но зачем? Во имя Девяти Дьяволов, что делать иностранному шпиону среди бандитов? Что он рассчитывает там получить? Разве что нож в спину…
Понсарио почесал бороду.
— Сэр, этот инцидент окончательно утвердил меня в моих подозрениях. Я давно хотел предупредить вас, что северяне, возможно, более осведомлены о ваших намерениях, чем это положено врагам.
— Но какое это имеет отношение… О, не обращайте
Сигара дымилась, постепенно становясь короче.
— Я согласен, что оснований для подозрений не так уж много, и все они носят предположительный характер. Новый порядок, который принесла с собой Империя, прервал существовавшую с давних пор тайную связь между членами Гильдий и Братствами преступников. Но я могу подкупить или обмануть кого-нибудь из бандитов в Лэарсе. У меня есть основания полагать, что около года назад глава их шайки посещал Рогавики… но я не уверен, что он там добился чего-нибудь. А поскольку представители приморцев несколько раз в год посещают Ньюкип, он мог вступить в контакт и с ними. Многие из торговцев Киллимарейча являются офицерами флота в запасе. Корабли Совета Старейшин рыщут по всему свету. Совет может передавать сообщения в Ичинг, так почему бы ему не послать человека, который мог бы воспользоваться этим каналом связи. Вероятно, польза от этого невелика, но так ведь и риск невелик. Так, наверное, считали все, кроме самого агента. Но как бы там ни было, очевидно, что северяне и приморцы являются союзниками в борьбе против Империи.
— Но к чему вся эта долгая болтовня о… Ладно, — Сидир кивнул головой. — Любой житель Киллимарейча, вступивший в Арванет, будет под нашим наблюдением, а если он попытается от него избавиться, то попадет под подозрение. Но один отчаянный малый, сбежавший из-под стражи, вряд ли так для нас опасен.
— Здесь что-то неладно, — убежденно сказал Понсарио.
— Я едва ли не единственный человек, который этим заинтересовался, едва узнав о случившемся. Этот корабль с таким же успехом мог доставить пряности из Инниала, кокосовые орехи из Толомо или облицовочный материал из Корал Рэйндж с восточного Оренстейна… — с его языка легко слетали названия товаров и мест, откуда те поставлялись, он выговаривал их с любовью и с удовольствием. Почувствовав хмурый взгляд Сидира, торговец неохотно остановился —…или что-нибудь еще, поставляемое на законных основаниях в какую-нибудь другую Гильдию. Мои уважаемые конкуренты в эти смутные времена слишком озабочены своими делами, чтобы думать о чем-нибудь еще, хотя бы о восстановлении порядка… Что ж, возможно, все это просто мои фантазии. Но уж коли я так или иначе поделился своими подозрениями относительно северян, и коли это является еще одним подтверждением того, что… — Его слова лились и лились.
В душе Сидира не было презрения. Он презирал торговца за то, что он торговец, не более, чем собаку за то, что она собака.
— Возможно, — медленно произнес он. — Теперь скажи мне, известно ли тебе, каких результатов я добился, когда ездил в Лэарс? Да никаких! Это стадо мерзавцев за столом убийцы! Мне не удалось даже закрыть Воровской рынок. Теперь он просто кочует с места на место, вот и все. Где в этом муравейнике можно отыскать твоего беглеца?
— Я могу предложить вам неплохую версию, — негромко сказал Понсарио. — В кварталах…
Название утонуло в раскатах грома.
IV
Щелкнула наружная задвижка. Дверь отворилась.
— Оставаться на месте, — произнес человек из Лэарса.
Он и его товарищ — двое из тех троих, что захватили Джоссерека на рассвете — были худощавы, лица их покрывали оспины и шрамы, но двигались они с точностью кошек. Их рубахи и сандалии были хорошего качества, волосы и бороды аккуратно подстрижены. Кроме того, у первого имелся пистолет, взятый, скорее всего, у имперского офицера, или, вернее, у его трупа. Огнестрельное оружие очень редко встречалось у солдат, но не у преступников. Главарь банды явно доверял этому человеку, да и сама банда наверняка имела довольно высокий статус.
Медленно и осторожно Джоссерек
— Чего вы боитесь? — спросил Джоссерек. Он свободно говорил на языке Арванета. — Какие неприятности я мог бы вам доставить, даже если бы захотел?
— Вот это мы и хотим узнать, — ответил бандит. — Подойди.
Джоссерек подчинился. Сознание, что его надежды не оправдались и его поиски уже начались, вызывало у него дрожь. Его захватили, с ним очень хорошо обращались, его, конечно, обезоружили и заперли здесь. Но они объясняли это отсутствием Казиру, а именно он должен был решить, что делать с пленником. Они оставили ему хлеб, сыр, воду, бадью и еще его мысли. Он провел часы, вспоминая прошлое, такое часто случалось с ним и раньше. А у такого человека, как он, было много красочных воспоминаний.
По коридору он прошел в комнату, которая никак не соответствовала убогой обстановке всего этого дома и его грязным окрестностям. Плюшевый ковер ласкал ноги, багровые обои казались очень яркими в свете лампы, мебель была резная, инкрустированная слоновой костью и перламутром, в курительнице тлело сандаловое дерево. Сидящий мужчина был одет в шелковую тунику темного цвета. Украшений на нем было немного, но подобраны они были со вкусом. Правда, одежда странным образом не гармонировала с его телом, говорившем о том, что человеку этому пришлось здорово голодать в начале жизненного пути. Он был карликового роста, с невыразительным мышиным личиком. Волосы были седые и редкие, борода — совсем белая, но глаза оставались живыми и яркими.
Стражи уселись на стулья по углам.
— Мои приветствия, — вкрадчиво произнес хозяин. — Меня зовут Казиру, я заместитель главы братства Рэттлбоун. А кто ты?
— Джоссерек Дэррейн из Киллимарейча.
— Ах, да. Присаживайся.
Джоссерек сел, стесняясь своего большого роста. Мужчина достал из ко юбки сигарету и зажег ее от лучины. Джоссереку он закурить не предложил, а только посмотрел на него долгим оценивающим взглядом.
Пленник поерзал на своем стуле, скрещивая то руки, то ноги.
— Прошу прощения за свой внешний вид, — сказал он.
— И за запах. — Ему давно пора было помыться, сменить одежду и соскоблить щетину. — Сначала мне было некогда, а потом меня поместили в сухой док.
— Пожалуй. — Казиру понимающе кивнул. — Может быть, ты расскажешь мне свою историю?
— Я уже рассказывал вашим людям, но… Да, сэр. Я плавал матросом на корабле «Сканнамор», от Ичинга досюда через Фортис Кэйп, я имею ввиду через южную оконечность Элфиса. Знаете? Во время плавания я ввязался в драку с одним матросом из-за местной женщины. Размазал его по палубе. А потом он со своими двоюродными братьями, тремя ублюдками из Ики, устроил мне веселую жизнь. Когда мы шли Харрикейнским морем, страсти накалились. Я решился. Я собрался или прикончить их, или отбить охоту со мной связываться. Ридж Гэарлах, второй помощник капитана, пытался меня остановить. Потом они утверждали, будто я напал на него. Чепуха! Он накинул мне на шею веревку и начал душить, а эти ублюдки прыгали вокруг и пытались вспороть мне брюхо. Я вынужден был вырываться и вырвался-таки. Гэарлах слегка получил по башке. Потом все скопом навалились на меня.
— Как тебе удалось бежать?
— Гэарлах не такой уж гад. Он знал, что я ударил его вынужденно, хотя это меня и не оправдывало. Мне грозили пять, а то и все десять лет трудовых лагерей. Он приходил ко мне, расспрашивал. Меня посадили в карцер. И вот вчера он подошел совсем близко ко мне. Я видел, что он расслабился, и ударил. Потом забрал нож, перерезал свою веревку и вырвался на свободу. Пять лет долбить скалу или чистить рыбу для какого-нибудь проклятого спекулянта по приговору суда — нет, это не для меня. — Джоссерек вкратце описал свое путешествие. — Ваши парни схватили меня, когда я причалил к берегу, и привели сюда, — закончил он.