Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч [Авт. сборник]

Андерсон Пол Уильям

— Вы придете обедать, сэр? — спросила Ори.

— Я голоден, как морской бес, — ответил Джоссерек.

Она проводила его в столовую и ушла, многообещающе улыбнувшись. Фрески на стенах комнаты давно поблекли, и никто не позаботился восстановить их. Зато между многорожковых светильников-бра висели богато расшитые драпировки. Сияющий полировкой пол с выложенными на нем павлинами и фламинго был в одном месте сильно поврежден. Видно было, что его ремонтировали и при этом на поврежденном месте выложили чье-то имя. Джоссерек догадался, что пол был поврежден во время битвы, произошедшей несколько веков назад, когда был убит тогдашний глава братства Рэттлбоун.

Накрытый на три персоны стол был украшен хрусталем и фарфором, красиво расставленным на кружевной скатерти. Яркий свет бра играл на хрустальных гранях, воздух наполняли аппетитные запахи, вокруг стола бесшумно скользили слуги. Все они были мужчинами, все были одеты в черные рубахи, все были вооружены саблями, у всех были сурово сжатые рты и каменные лица. За окнами была ночь, разрываемая шуршащими струями дождя.

Вошел Казиру. Джоссерек поклонился.

— Итак, теперь ясно видно, что под вашей дикарской внешностью скрывалось нечто иное, — сказал Казиру.

— И это иное чувствует себя гораздо лучше, сэр. С нами будет третий?

— Вы ведь не хотите, чтобы караульная служба узнала, где вы находитесь, Джоссерек Доррейн? И вы могли бы пойти на убийство, лишь бы это осталось неизвестным. Я думаю, вы поймете, что наша гостья — очень почетная гостья — требует такой же осторожности.

— Что я должен сделать, чтобы вы мне поверили, сэр?

— Вот это мы и постараемся выяснить.

Потом появилась она, и кровь быстрее побежала по жилам Джоссерека.

Она была ниже его на ширину ладони. Тигры в лесах южного Ованга двигались так же грациозно, как она — он видел их. Ее сильное тело знало бег, верховую езду, плавание, охоту, борьбу и, конечно, любовь. Глаза, широко расставленные на высокоскулом лице, были цвета зимнего моря солнечным днем. Янтарные волосы, спускавшиеся до плеч, были так же аккуратны, как и простая, без украшений, туника мужского покроя. На правом и левом бедре висело по ножу — один тяжелый, другой с тонким изящным лезвием. Он видел, что и тот и другой были не просто украшением — они явно знали вкус плоти.

— Это Дония из Гервара, страны Северных земель, — торжественно произнес Казиру. В Арванете, когда говорили о очень уважаемых людях, называли сначала имя. — Джоссерек Деррейн из Киллимарейча.

Она подошла поближе, и они поклонились друг другу, как это было принято в городе, но к чему ни он, ни она не привыкли. В Киллимарейче было принято класть друг другу на плечо правую руку. А в Рогавике — в Рогавике каждый приветствовал другого, как хотел, или как это было принято в его семье. Рассказывали, что северяне редко прикасались друг к другу при первой встрече, но ее голова наклонилась достаточно близко к его голове, ему даже показалось, что до него донесся солнечный запах женской кожи. Он видел, что меж золотыми волосами и черными бровями и в уголках глаз кожа ее покрыта сеточкой мелких морщинок. Она наверняка была на несколько лет старше его, хотя ни в чем другом это не проявлялось.

— Казиру кое-что рассказал мне о вас. Надеюсь, вы и сами о себе расскажете. — Она говорила на языке города довольно коряво, произнося слова хрипловатым контральто. Он не мог понять, искренен или наигран ее интерес к нему. Рассказывали также, что жители Рогавики очень скрытны.

«Если я ее не интересую, надо будет это как-то исправить, — подумал он. — Она относится к тому типу людей, который я ищу.»

Казиру подал знак, слуги отодвинули стулья, и все трое уселись за стол. Белое вино, наверняка охлажденное в леднике, было разлито в бокалы. Джоссерек поднял свой.

— У

нас дома есть обычай, — начал он. — Когда встречаются друзья, один из них желает остальным благополучия, а потом все вместе выпивают. Могу я это сделать? — Казиру кивнул. — За ваше счастье!

Казиру сделал глоток, Дония — нет. Ее взгляд встретился со взглядом Джоссерека, и она спросила:

— Откуда мне знать, что мы друзья?

Ему оставалось только раскрыть рот от растерянности. Казиру хихикнул.

Молчание затянулось, и Джоссерек сделал попытку выйти из положения:

— Но, надеюсь, мы и не враги, мадам?

— Этого я тоже не знаю, — ответила она. — Это мы узнаем потом. А пока… — Она улыбнулась на удивление мягко.

— Я не имею ввиду ничего дурного. Многие жители Рогавики выпили бы с вами. Но в нашем Братстве мы пьем только с самыми близкими друзьями.

— Понимаю. И прошу прощения.

— Про…?

— Он хочет сказать, что тоже не имел в виду ничего дурного. И он сожалеет, что побеспокоил вас, — пояснил Казиру.

— Да? — пробормотала Дония. Она изучающе смотрела на Джоссерека через стол. — Откуда у грубого матроса такие хорошие манеры?

— Я попал в беду, — сказал Джоссерек, — но это не значит, что я неотесанный мужлан.

— Казиру рассказал мне то, что вы рассказывали ему. Кое-что. Но я хотела бы услышать все с самого начала. — Донии слегка нахмурила лоб и выглядела теперь удивленной.

— Я не могу понять, как человек может спокойно идти туда, где с ним могут произойти такие ужасные вещи.

— Не всем же быть охотниками или торговцами металлом, мадам. Но ведь я как-то должен зарабатывать себе на жизнь.

— Ведь вы… моряк? Я никогда раньше не встречала моряков.

— Мм-мм… моряк я постольку, поскольку это наиболее доступная работа. А на самом деле я бич.

— Кто? — спросил Казиру.

— Это слово очень распространено на Материнском океане, — пояснил Джоссерек. — У нас есть люди, в основном мужчины, у которых нет корней; они скитаются с острова на остров, перебиваются случайными заработками и нище долго не задерживаются. Некоторые из них — никчемные или даже опасные типы: нищие, жулики, воры, бандиты, убийцы, которые время от времени задерживаются там, где, по их мнению, безопасно.

Казиру грустно усмехнулся.

— Это не самое тактичное замечание, произнесенное в этом доме.

Ближайший слуга немного подался вперед.

Мускулы Джоссерека напряглись.

Дония разрядила обстановку, громко рассмеявшись.

Джоссерек собрал всю свою сообразительность.

Я не хотел оскорбить вас, сэр, — произнес он. — Просто некоторые наши выражения не вполне типичны для Арванета.

— Ладно, так кто же такой бич? — спросила Дония и залпом выпила свое вино.

— Это… Хорошо, я попробую объяснить. — У Джоссерека появилось внезапное чувство, что она не позволит Казиру никаких выходок по отношению к нему. — Это честный рабочий, который время от времени переезжает с места на место, — сказал он, чувствуя, как спадает напряжение, и улыбнулся ей в глаза. — Не всегда буквально соблюдающий закон. Среди бесчисленного множества неразумных малых народов в Океании существует слишком много дурацких закончиков, и все они требуют, чтобы эти закончики соблюдались. Но у нас есть свой кодекс. Кроме того, мы гордимся своим профессиональным мастерством. У нас есть король, этикет, ежегодные собрания, никто не регистрирует членство, никто не агитирует за вступление в наши ряды, никакой такой ерунды. Слухи расходятся быстро. И все вскоре узнают, кто настоящий бич, а кто нет.