Восставший из ада
Шрифт:
— Господи! — с нарастающим беспокойством прошептала Керсти. — Дядя Фрэнк. Иди к папочке… Боже мой… Шкатулка. Шкатулка?
Керсти резко повернула голову влево. Это движение отозвалось в висках тупой ноющей болью. На тумбочке рядом с кроватью стояла шкатулка. Керсти взяла ее в руки и повертела из стороны в сторону.
— Красивая… — Керсти нежно погладила ее по грани.
Вдруг она почувствовала, что шкатулка отзывается резким, похожим на разряд молнии, импульсом, пробежавшим по ее граням. От неожиданности Керсти
Пробежав еще раз по граням шкатулки, импульс… исчез. Но исчез ли он на самом деле?
— Caput Mortnum. lmpered tibi Dominus per vivum et devotum serpentem…
Керсти с ужасом взглянула на шкатулку.
С ней происходили какие-то изменения. Из центра квадрата медленно выползла крестовина, сделала полный оборот и вернулась на прежнее место.
— Aquila errans, impered libi Dominus per alas lauri, — загробный голос произносил какое-то древнее заклинание, и звуки еще долго не стихали, ударяясь об стены тесной больничной палаты.
Внезапно Керсти вспомнила китайца Вонг-Хона, о котором рассказывал ей Стив. «…Глава мертвых, пусть прикажет тебе Владыка, через живого и посвященного Змея». Древняя молитва для вызывания демонов и мертвецов… «Первой проснется Рыба…..Они разобьют стеклянные и металлические преграды, и на сей раз их не удастся победить…»
— Боже мой. О, нет! — Керсти отогнала от себя эти мысли. — Что за бред… Это ведь всего лишь выдумка Стива. А молитва? Откуда взялась молитва? — Керсти взглянула по сторонам.
— Flnat udor per spiritum Eloim, — звучало в голове.
Испуская слепящие искры, от шкатулки отошел угол. Развернулся и застыл.
Стена покрылась рябью и… раздвинулась в стороны, открывая вход в подземелье с каменным сводом.
— О, Боже! — Керсти стало страшно, но повинуясь внезапному порыву, она сбросила одеяло и подошла к началу узкого коридора, заглядывая внутрь.
Где-то в глубине плакал ребенок. Эхо вторило его рыданиям троекратно повторяя их, и звуки затихали под каменным сводом, чтобы повторяться вновь.
Внезапно вспомнив свой недавний сон, Керсти отступила. «Папа, качающийся в гробу и протягивающий к ней полуистлевшие руки. Господи… этого не может быть. Это был сон. Всего лишь сон. «И чтоб сердцу легче стало, встав, я повторил устало…» — всплыла строчка из «Ворона».
Керсти усмехнулась и шагнула на каменный пол, повторяя про себя: «Это гость лишь запоздалый у порога моего. Гость, какой-то запоздалый у порога моего. Гость и больше ничего…»
От пола исходил холод, насквозь пронзавший тело Керсти в тонкой больничной рубахе. Шаг. Серо-зеленая плесень покрывает стены. Еще шаг. Цементные швы вылезают между кирпичами. Снова шаг. Где-то плачет ребенок.
Обхватив себя руками, защищаясь от холода и промозглой сырости, Керсти шла по полутемному коридору на зов ребенка, плачущего где-то впереди.
Свет
— А-а-а-а! — закричала Керсти, бросаясь назад к выходу из туннеля.
Перебирая лапами по стенам, ее догоняло чудовище, похожее на рыбу с четырьмя руками, двумя головами и загнутым длинным хвостом.
Керсти, не оглядываясь и не чувствуя под собой ног, бежала на свет, захлебываясь в крике.
Хлоп. Щелкнули где-то над ухом челюсти, обдав ее удушающим зловонием.
«Еще немного…» Зубы щелкнули, пытаясь ухватить Керсти за развевающуюся белую рубаху.
Еще усилие! И Керсти, задыхаясь, бросилась на кровать, задев лежавшую на одеяле шкатулку.
Голубой разряд пробежал по шкатулке, медленно закрывая треугольник и смыкая стену. Где-то за ней билось чудовище, тщетно пытаясь выбраться наружу.
Стрельнув разрядом молний, шкатулка выпустила восемь лопастей.
— О, Боже! — Керсти кинулась к двери.
Включенный телевизор загудел на высоких свистящих нотах, по экрану поползли полосы.
— Откройте, откройте! — барабанила в дверь Керсти.
Восемь лопастей повернулись по часовой стрелке. Жидкость в висевшей над постелью капельнице окрасилась в красный цвет.
— Нет! — закричала Керсти, без сил опускаясь рядом с дверью.
Лопасти шкатулки опустились в свободные проемы, образовав сложную тригонометрическую фигуру.
Красная жидкость переполняла капельницу, пока не взорвала ее, окрасив больничные стены в бордовый цвет. Телевизор последний раз взвыл, переходя на ультразвук, и разорвался на куски.
Керсти зарыдала.
Воздух в палате, испуская разряды, сгустился, образовав силуэты четырех монстров с обезображенными лицами, в длинных черных одеяниях стоящих возле плачущей Керсти.
— Нет! — кричала Керсти, бившаяся в истерике.
— Шкатулка! — утробным голосом проревело чудовище, лицо которого было сплошь утыкано гвоздями. Ты открыла ее — и мы пришли.
— Это всего лишь игрушка! — еще громче зарыдала Керсти.
— Нет! — покачав головой, пояснило чудовище, щеки и нос, у которого были проткнуты проволокой и острыми спицами. — Это средство вызывать нас.
— Кто вы?
— Мы исследователи далеких областей сознания, — произнес монстр с человеческой фигурой и вбитыми в голову гвоздями.
— Мы демоны для одних и ангелы для других, — продолжал третий. На глазах его были очки, пришитые к коже металлической проволокой, а щеки тяжелыми складками свисали на плечи.
— Это ошибка… ошибка! — по щекам Керсти ручьями текли слезы. — Я не хотела…
Ее крики и плач оборвал четвертый — у него были заросшие глаза и безгубый рот, он схватил Керсти сзади за волосы и намотал их на руку, покрытую струпьями.