Восставший против Неба
Шрифт:
— Как думаешь, книжник, стоит это показывать всем остальным?
— Стоит. — В глазах Сиара не было ни тени сомнения.
— Тогда вечером всех соберём. А ты пока молчи. Я и остальным, кто видел, велел помалкивать.
— Вечером я увижу звезды. — Сиар мечтательно улыбнулся.
— Ты только подтвердил мои мысли. Люди Леса достойны видеть сквозь Небо, будь оно проклято.
Дальше Марэн витиевато выругался на каком-то чужом языке, коих, будучи наёмником, знал немало.
— Пошли к шаману, Тильво.
Дом шамана Тильво узнал легко. Над дверью висел волчий
Шаман сидел на полу, скрестив ноги. Рядом стояла дымящаяся глиняная чаша. На стенах были развешаны пучки трав. От пряного запаха кружилась голова. Шаман был очень стар. Тильво затруднялся даже сказать, сколько ему лет. Лицо все сморщено, под глазами залегли синие круги. Шаман поднял взгляд, прежде устремлённый в пол, посмотрел на Тильво и улыбнулся. Улыбка эта певцу совсем не понравилась.
— Ты привёл его, наибольший. Молодец! Теперь дай нам с ним поговорить наедине.
— Как скажешь, знающий. Как скажешь. Я подожду тебя за дверью, Тильво. — Марэн вышел из дома шамана.
Старик долго буравил Тильво взглядом, прежде чем заговорить.
— Великий бессмертный из башни послал птицу, чтобы предупредить меня, — начал старик. — Тебе нужно идти к нему, он ждёт тебя.
— Это что, ворон тебе сказал? — усмехнулся Тильво. Шаман нахмурился, взял с пола глиняную чашу и сделал несколько глотков. Взор его тут же затуманился. Зрачки расширились.
— Птица принесла на своих крыльях мысли бессмертного. Я вижу башню, отражённую в чёрной воде. Тебе надо идти туда.
— А где сама башня? — спросил Тильво.
— Далеко и близко. Вижу, как руками держат Небо в этой башне, чтобы оно не обрушилось и не поглотило мир.
— Разве Небо может рухнуть?
— Если его не держать, то оно упадёт и мир погибнет. Навсегда.
— Как же мне найти башню?
— Иди к чёрной воде.
— Может, ты пойдёшь со мной?
— Я стар, чтобы идти. Но мой дух будет с тобой.
— Расскажи, каково это: быть шаманом? — неожиданно для себя спросил Тильво.
— Я слышу травы, говорю со зверьми, я знаю, о чём шепчет ветер. И знаю, что Небо не вечно. Дед моего деда знал это. Слушай…
Шаман, кряхтя, поднялся с пола, подошёл к стене и снял с неё огромный бубен. Затем он снова сел на прежнее место и стал мерно ударять в бубен и нараспев читать странные стихи.
Мир листьями осыпая.Играй, ветерок, играй.Безумца ведёт слепаяДо края или за край.Немногое могут розно,Но вместе им равных нет —И к людям вернутся звезды,И солнце, и лунный свет.Расколется Неба купол,Тюремная дверь слетит —И души вспорхнут, ликуя,Свои— И что это значит? — спросил Тильво после того, как шаман замолчал.
— Думай сам! — Шаман снова отпил своего зелья, поморщился и добавил: — Иди. Я буду снова говорить с землёй и травами.
— Прекратил бы ты своё пойло хлестать! — возмутился Тильво. — Совсем ничего после него не соображаешь.
— Иди! — отмахнулся шаман.
Тильво вышел из дома и тут же натолкнулся на вопросительный взгляд Марэна.
— Странный старик. К тому же я думаю, что это пойло его угробит.
— Я ему тоже говорил.
— А он что?
— Одно и то же. Дед моего деда пил.
— У него дети есть?
— Нет больше его детей, и внуков нет.
— Слуги Неба?
— Нет, чёрный мор. Он из Дарама. Слышал, там почти все вымерли?
— Да.
— Он бродил по дорогам, стучал в свой бубен и пугал людей странными словами. Его даже Слуги Неба боялись трогать. Мол, безумный он. А что с такого возьмёшь? Потом мы его подобрали. К себе в Укрывище привели. Ты не думай, он полезный старик. Погоду может предсказывать, зубную боль заговаривает, мази, настои всякие делать умеет.
— И что, неужели ему некому передать свои знания?
— Да мы ему говорили, что пусть хоть того же Сиара поучит, а он ни в какую. От отца к сыну, и все тут.
— Мда… — Тильво вздохнул. — Старик мне тоже сказал, что мне к озеру идти надо.
— Надо так надо. Я сам тебя провожу.
— Спасибо, Марэн. А ты правда думаешь, что мне стоит спеть перед всеми Людьми Леса?
— А как же ж. Ты в долгу перед нашей братией. Да к тому же людям, помимо хлеба да бабы, что ещё нужно?
— Что?
— Надежда, Тильво. Коли ты можешь через Небо видеть, то его и вовсе можно разогнать.
— Как разогнать?
— Рассеять. Как ветер рассеивает утренний туман.
— Не знаю.
— Все ты узнаешь, все поймёшь, Тильво. Мне так кажется.
Тильво вопросительно посмотрел на Марэна. Разбойник в ответ лишь рассмеялся и хлопнул его по плечу.
Вечером все лесное поселение собралось на той самой поляне, где днём Тильво пел для Марэна и Сиара. Люди хотели запалить большой костёр, но Марэн не разрешил. Все с недоверием поглядывали на Тильво, сидящего в центре и подстраивающего дайлу.
— Мы чего тут, песни будем слушать? — спросил кто-то из Людей Леса.
— Может, и песни. Потерпи, Карим, сейчас все увидишь, — ответил Марэн..
Среди пришедших Тильво увидел и тех разбойников, для которых пел по дороге в Укрывише. Они сидели особняком и смотрели на Небо. Тильво улыбнулся.
— Начинать, Марэн? — спросил Тильво у наибольшего.
— Давай. Всем тихо! Слушать и смотреть на Небо.
Полилась музыка, зазвучал голос Тильво. Певец старался петь как можно громче. Странный шипящий и одновременно певучий язык разносился по лесу. Все прочие звуки стихли. Казалось, что сам лес внимательно слушает песню Тильво.