Восточные славяне в VI-XIII вв.
Шрифт:
Одним из наиболее исследованных памятников считается городище с прилегающим к нему открытым поселением близ хут. Титчиха (Москаленко А.Н., 1965). Городище устроено на мысе, ограниченном широкими оврагами. С напольной стороны оно было защищено дугообразными рвом и валом. Размеры городища около 120x100 м (табл. XXXIX, 9). Сразу за валом, на ровном плато, находилась неукрепленная часть поселения, занимавшая площадь около 350x170 м. Это одно из наиболее крупных поселений боршевской культуры.
Прорезав вал, археологи обнаружили внутренние деревянные срубные конструкции, характерные для древнерусских оборонительных сооружений.
В
Наряду со значительными по площади поселениями встречаются и сравнительно небольшие (Малое Боршевское, Кузнецовское, Ворголское). Среди боршевских городищ имеются мысовые, островные и поселения со сложным планом. Некоторые городища укреплены одним или двумя земляными валами с деревянными конструкциями, другие — только рвами.
Для боршевских поселений характерна лепная керамика (табл. XL, 14–20). По форме сосудов и орнаментации боршевская керамика тождественна роменской. Различия между ними носят частный характер. Так, боршевские горшки в целом более приземисты, чем роменские; в боршевских памятниках почти нет горшков с вертикальной горловиной, обычных на роменских поселениях; в тесте боршевских сосудов нет дресвы; боршевские сосуды в меньшей степени орнаментированы, чем роменские (Винников А.З., 1978, с. 55–61).
Основу хозяйства боршевского населения составляло пашенное земледелие. На поселениях найдены железные наральники того же типа, что и на роменских памятниках, серпы вполне совершенной формы (табл. XXXIX, 12), обгорелые зерна пшеницы, ржи, ячменя, проса, гороха и бобов. Для хранения зерновых припасов сооружались ямы.
Племена боршевской культуры занимались также скотоводством, охотой, рыбной ловлей и бортничеством. От охотничьего снаряжения сохранились многочисленные наконечники стрел из кости и железа (табл. XL, 1–4). Железные наконечники могли быть и оружием. Весьма многочисленны на поселениях железные рыболовные крючки (табл. XL, 5), остроги, пешни, глиняные грузила и пряслица (табл. XL, 12, 13).
Раскопки зафиксировали занятия металлообработкой и металлургией. Обнаружено также несколько сотен железных предметов. Среди них имеются различные бытовые находки, в том числе кресала (табл. XL, 7), а также поясные принадлежности (табл. XL, 8).
Развито было и бронзолитейное ремесло: найдены глиняные и каменные тигли, литейные формочки, пинцет. Из цветного металла делали украшения (табл. XXXIX, 1–8). Пятилучевые и одно семилучевое височные кольца и лунницы изготовлены местными мастерами по готовым образцам. Аналогичные височные украшения найдены в составе Железницкого (Зарайского) клада в Рязанской обл. (Корзухина Г.Ф., 1954, с. 81, 82) и на Новотроицком городище роменской культуры.
Интересна бронзовая поясная бляшка из Большого Боршевского городища (табл. XL, 9). Она — округло-шестиугольная с рельефной розеткой посредине и с отходящими от нее тремя сердцевидными лепестками. Бляшка имеет аналогии в венгерских памятниках IX–X вв.
Довольно широко на боршевских поселениях было
Погребальные памятники боршевских племен представлены курганами, которые по внешнему виду не отличаются от остальных восточнославянских полусферических насыпей. Обряд погребения — трупосожжение на стороне. В курганах около Большого Боршевского городища открыты деревянные камеры с остатками нескольких трупосожжений. Размеры камер 1,5–2,4x0,7–1,4 м, высота — 0,3–0,6 м. Кальцинированные кости помещались в глиняных урнах. Кроме того, в камерах находились и сосуды без остатков сожжения, поставленные, вероятно, с приношениями умершим. Вокруг домовин устраивались кольцевые оградки, состоявшие из вертикально поставленных деревянных плах.
Такие же курганы с обугленными погребальными камерами раскапывались и в других могильниках. Однако большинство боршевских погребальных насыпей содержало остатки трупосожжений без деревянных камер. Погребения в виде небольшого скопления кальцинированных костей с глиняным сосудом или без него обычно располагаются на уровне погребенной почвы. В курганах Белогорского второго могильника зафиксированы глиняные площадки или обгорелые плахи, перекрытые глиной, на которых помещались остатки кремации.
Датируются боршевские курганы IX–X вв., а боршевская культура в целом, как и роменская, — VIII–X вв.
К числу наиболее ранних памятников относится, по-видимому, поселение в с. Ярлуково Липецкой обл., где при раскопках найдены сосуды, напоминающие по форме пражско-корчакские. Какие-либо датирующие предметы здесь не встречены, типологически горшки датированы К.И. Комаровым рубежом VII и VIII вв. (Комаров К.И., 1972, с. 47–49).
Повесть временных лет, рассказывая о восточнославянских племенах, не сообщает этнонима верхнедонских славян. Более того, в этнографическом введении Начальной летописи восточнославянская территории как будто ограничена на юго-востоке бассейнами Сейма и Сулы. Однако уже русские историки второй половины XIX в. полагали, что славянские поселения не ограничивались этими реками, а достигали верхнего и среднего течения Дона. Высказывались и догадки о племенной принадлежности славян Донского бассейна. Так, П.В. Голубовский считал их вятичами (Голубовский П.В., 1881, с. 4–7), Д.И. Багалей — северянами (Багалей Д.И., 1882, с. 13–15), а Н.П. Барсов предполагал вятичско-северянскую колонизацию этих земель (Барсов Н.П., 1885, с. 77). М.С. Грушевский допускал, что вятичи из бассейна Дона под давлением степняков переселились на верхнюю Оку, в область своих соплеменников (Грушевський М., 1910, с. 5–9).
А.А. Шахматов высказал предположение, что первоначально вятичи жили на Дону и позднее оттуда расселились на Оку (Шахматов А.А., 1907, с. 720–723). Исследователь строил свою гипотезу лишь на интерпретации косвенных свидетельств летописей. Позднее А.А. Шахматов отказался от вятичской атрибуции славян Донского бассейна, но все же полагал, что Рязанская земля была освоена славянами с двух сторон — с запада, по Оке, и с юга, из областей Донского бассейна (Шахматов А.А., 1919а, с. 35).