Восточный пакт

Извольский Сергей

— Желательно было бы, чтобы вы сами попросили меня это сделать, использовав как повод вчерашний мой грубый просчет.

Становится все интереснее. Может, никаких указаний «отойти в сторону» и не было, а фон Колер просто хочет дистанцироваться, спасая репутацию и даже, более грубо, прикрывая задницу? В преддверии, как он выразился, грядущих событий? Но даже если так, что мне остается сделать? Создать тлеющий неявный конфликт, отказавшись идти барону навстречу, или возможно сознательно подставиться, самостоятельно отодвинув от себя

авторитетную крышу в виде барона? Не будь разговора с Астеротом, сейчас я бы, наверное, очень сильно переживал. А так — почти спокоен.

— Вы не специально отошли в сторону вчера вечером?

— Нет. Это была моя ошибка, — поджал губы барон.

Ничего такая ошибка, привлекательная — вспомнил я крутые бедра сотрудницы гимназии. И ее пиджак, с трудом удерживающий в плену внушительную грудь, тоже вспомнил. Да, мне почти пятнадцать, так что я сейчас часто о таком вспоминаю в ущерб остальным вопросам.

— Я должен просить вас только покинуть поместье, или еще и снять с себя обязанности моего опекуна?

— Покинуть поместье, со статусом опекуна я сам все сделаю, не акцентируйте.

— Мне не привезут нового?

— За один день нет, конечно же. А завтра проблема уже разрешится сама собой, вы ведь объявили себя варлордом, так что формально опекун вам уже не будет нужен.

Черт, так много всего должно завтра решится.

— Хорошо, я все сделаю, — кивнул я. — Сейчас?

— Чуть позже. Я сам подойду к вам с провокационным разговором.

Я молчал, глядя на барона, а он не избегал моего взгляда, но закусил тонкую губу, явно переживая. Повисла тягучая пауза, которую нарушать я не был намерен — барон сам разговор начал, пусть сам и заканчивает.

— У нас еще осталось время, Алексей Петрович. Есть у вас какие-либо вопросы? Готов ответить максимально откровенно.

«Кто убил Кеннеди?» «Куда пропало золото Российской Империи?» «Что взорвалось в Большом взрыве?» — вопросил тут же внутренний голос. «Отставить» — тут же мысленно одернул я себя.

— Я могу доверять темному демону?

— В общем да, он поклялся служить последним днем. Но держать его при себе без обучения и получения ранга демонолога опасно.

— Он может мне навредить?

— Прямо нет. Но есть неявные опасности — к примеру, он может выполнить указание буквально.

— Ясно, — кивнул я. О чем речь, уловил сразу — вспомнив народный фольклор про золотую рыбку, боцмана и его дежурное восклицание «якорь мне в жопу!»

— В другое тело переселить я демона могу?

— Без освоения материала по основам демонологии я бы на вашем месте не стал этого делать.

— Вы мне помочь в этом сможете?

— Да.

— Буду иметь ввиду. Максимилиан Иванович, — вдруг мелькнула у меня мысль, — вы не боитесь, что все только что сказанное вами станет известно третьим лицам?

— Нет, — просто ответил фон Колер.

Наверное, уточняющий вопрос противоречил правилам хорошего тона, но я одним

фактом своего существования и в этом мире, и в приличном обществе этого мира противоречил вообще всем правилам. Поэтому просто отрицательным ответом не удовлетворился.

— Даже если меня будут пытать?

— Учитывая ваш грядущий статус аристо безнаказанно изолировать и пытать вас смогут только в Тайной Канцелярии. От произвола жандармского ведомства или национального клана вас защитит императорская власть.

— Вот прямо так защитит? — уточнил я.

— От смерти не спасет, но растягивать вас на дыбе безнаказанно никто не сможет — учитывая статус, сразу же к вам будет предоставлен доступ адвокатам и наблюдателям от императорской службы.

— Вчера… — начал было я.

— Вчерашняя попытка жандармского ведомства вас изолировать стала возможной только потому, что возникли препоны у Моисея Яковлевича, который прибудет в Елисаветград уже сегодня, а меня искусственно… отвлекли.

Последнее слова далось фон Колеру с некоторым трудом.

— Максимилиан Иванович, вы не допускаете возможность, что я могу попасть в руки магов-ментатов?

— Менталистов, — поправил меня барон с таким выражением лица, словно я только что выругался грязно.

— Попасть в руки менталистов, — исправился я, видя что барон отвечать не торопится.

— Каждое проникновение в чужое сознание должно быть санкционировано государем-императором.

— Государь-император недавно отправил мне почтой вполне говорящий намек, показывая заинтересованность в моей судьбе и действиях. Может и дознавателя прислать.

— Ваше сознание недоступно для менталистов, — неожиданно огорошил меня фон Колер, явно уходя от темы интереса Императора. Что у него хорошо получилось.

— Были попытки?

— Да.

— Когда?

— Первый раз во время ивента в Волынском протекторате. Попытку проникнуть в ваше сознание совершили после того, как вы были усыплены по окончанию бала в Республиканском дворце. Эта тайная операция проводилась под прикрытием ФСБ, и узнали мы о ней совсем недавно лишь волею случая.

— Какого случая? — при мысли о том, что после потери сознания в номере отеля «Будапешт», где мы танцевали венский вальс с Зоряной, кто-то пытался копаться у меня в голове я почувствовал омерзительный холодок.

— Второй раз попытка проникнуть в ваше сознание проводилась в воскресенье ночью, когда вас через Кобрин переправляли из протектората сюда, в Елисаветград.

— Эта вторая попытка была санкционирована Императором?

— Да.

— Так как же узнали о первой? И о том, что она была неудачной?

— Каждый одаренный менталист, обладающий рангом выше четвертого и способный проникать в чужое сознание стоит на особом учете, находясь под контролем имперской надзорной службы. О неудачной первой попытке мы узнали по характерным повреждениям, полученных менталистом.