Восточный ветер
Шрифт:
Большаков удивленно взглянул на своего собеседника. Обычно тот не называл его по имени-отчеству.
— Указом Президента страны вам присвоено воинское звание «Генерал армии», — сообщил гость, — завтра указ будет опубликован. Я вас поздравляю.
— Спасибо, — немного растерянно произнес Большаков.
Гость поднялся, чтобы пожать руку генералу. Большаков сразу вскочил и, прежде чем протянуть руку, отрапортовал.
— Служу Отечеству, — сказал он.
— Да, — согласился Мистер С, — и не забывайте об этом никогда, генерал. Вы служите своему
Большаков ехал домой в хорошем настроении. Он получил санкции на проведение обоих спецмероприятий. О присвоении ему очередного звания он вспомнил только тогда, когда вышел из своего автомобиля. Он не был амбициозным карьеристом, но четвертая генеральская звезда приятно щекотала его самолюбие. И он подумал, что самое сложное будет не проговориться сегодня вечером, не сообщить об этом жене. Впрочем, она может почувствовать его настроение. Она всегда чувствует малейшие перемены в его настроении. Нужно будет рассказать ей обо всем. В конце концов, завтра об этом можно будет сказать официально. Хотя он точно знал, что оглашения указа не будет, а о присвоении ему очередного звания узнают только несколько человек, отвечающих за подготовку этого документа. Но ему все равно было приятно, что там смогли по-достоинству оценить его многолетний труд.
МОСКВА. РОССИЯ. 18 ИЮНЯ 2006 ГОДА
Вечером прилетела Элина. Она летала в Санкт-Петербург, чтобы навестить сына, уже вышедшего из больницы. Около месяца назад он попал в аварию и сломал себе ногу. После нескольких недель, проведенных в больнице, ему разрешили вернуться домой, но пока он ходил, опираясь на палку. И жил вместе с отцом. Элина ездила к сыну по субботам, оставаясь обычно в его пустующей квартире, чтобы не ночевать с мужем в одном доме. А может, она это делала из уважения и любви к Тимуру. Караев никогда об этом не спрашивал.
Она настояла, чтобы он не приезжал за ней в Шереметьево. Ее обычно встречал водитель, который работал в офисе Элины в Москве. Он и привозил ее сразу на квартиру Караева. Она появилась в девятом часу вечера, одетая в темный брючный костюм. В руках она держала небольшой саквояж. Поцеловав Тимура, она прошла в комнату, чтобы переодеться и привести себя в порядок. Через некоторое время Элина вышла уже в легком сарафане, который она привезла с собой. Пройдя в ванную комнату, она крикнула Тимуру:
— Кажется, мне нужно перевести к тебе весь гардероб. Мне надоело каждый раз носить с собой свою одежду. Как ты считаешь? — Элина вышла из ванной. — Или тебе нравится смотреть, как я таскаю эти сумки и саквояжи?
— Ужасно нравится, — скрывая улыбку, пробормотал Караев. — Ты будешь ужинать?
— Нет, я успела поесть в аэропорту, пока мы ждали самолет. Между прочим, я опоздала на целый час, а тебя, похоже, это не волнует.
— Между прочим, я звонил каждые десять минут твоему водителю, — пробормотал Тимур, — и он мне сообщал последние новости.
— Верно, —
Элина прошла в гостиную и села на диван. Тимур вошел следом и прислонился к дверному косяку.
— Как твой сын? — поинтересовался он.
— Гораздо лучше, — кивнула она, — надеюсь, что скоро он поправится окончательно.
— Нужно привезти его в Москву и поселить у меня, — предложил Тимур, — я знаю, как его нужно лечить. У нас в Баку есть для этого универсальное средство. Мы его здесь сразу вылечим.
— Интересно, каким образом?
— Наш хаш. Это такое блюдо, которое готовят из коровьих ляжек.
— Какая гадость, — поморщилась Элина, — и ты хочешь кормить таким блюдом моего сына.
— Я тебе о нем уже рассказывал. Ты просто забыла. Его едят мужчины по утрам, чтобы опохмелиться и набраться новых сил. Это блюдо готовится всю ночь, и жидкость становится такой густой, что она должна склеивать зубы. Плюс консистенция из мяса и разваренных костей. Считается, что такое блюдо ускоряет заживление собственных костей в несколько раз быстрее, чем обычно. В него добавляют ложку уксуса, ложку размолотого чеснока, перец и соль.
— Дикая смесь, — скрывая улыбку, заявила Элина, — и это можно есть?
— Мужчины едят с большим удовольствием. Я еще не встречал в своей жизни человека, которому бы не понравилась подобная еда.
— Ни в коем случае. Я ему не разрешу есть такое блюдо. Представляю, как потом от него будет пахнуть.
— Да, — согласился Тимур, — амбре будет обязательно. Но это плата за удовольствие. И чеснок, между прочим, очень полезный продукт.
— Только не вздумай пробовать это блюдо, когда встречаешься со мной, — погрозила пальцем Элина, — иначе я сразу сбегу.
— Я могу попросить, чтобы ему привозили это блюдо каждое утро из любого азербайджанского ресторана в Санкт-Петербурге, — предложил Караев, — найду знакомых, и пусть он ест хаш каждое утро. Хотя бы одну или две недели. Любой врач скажет тебе, как это полезно.
— Меня мой бывший муж просто убьет, — простонала Элина, — он не выносит запаха чеснока.
— Пусть потерпит ради своего сына. Или пусть твой мальчик приедет к нам.
— Я поговорю с ним о твоем «лекарстве», — пообещала Элина, — мы говорим с тобой уже несколько минут, а ты еще стоишь в нескольких метрах от меня, как будто боишься подойти ближе.
Он подошел к ней, уселся рядом, взял ее руку.
— Надеюсь, что он быстро поправится и с моим лекарством, и без него, — мягко заметил Тимур. — Ты устала?
— Нет. Полет был прекрасный. Я гораздо больше люблю самолеты, чем поезда. Только сорок минут — и ты уже в Москве. Очень удобно. Из аэропорта мы добираемся гораздо дольше.
— Ты у нас лягушка-путешественница.
— Сейчас уже нет. Раньше ездила гораздо чаще.
Он нахмурился. Получается, что он сознательно использовал психологический прием, подведя ее к нужному разговору. Он мог бы не применять подобные методы к любимой женщине.