Восточный ветер
Шрифт:
— Теперь я понял, почему этот дом восстанавливается столько лет, — усмехнулся Караев, — такими темпами они закончает его ремонт к концу века.
— Боюсь, что нет, — возразил Лучано, с трудом сохраняя серьезное выражение лица, — вы не учитываете, что у каждого гостя есть свой вкус и своя бригада мастеров. Переделки в доме могут длиться до бесконечности.
— Тогда да, — согласился Тимур, — лет двести. Если до этого не закончится вино из погребов Козимо.
— Не закончится, — успокоил его Лучано, — там больше
Они вошли в большую крайнюю комнату, и Козимо начал показывать на разобранный камин, объясняя свой замысел. Караев почувствовал на себе чей-то взгляд и обернулся. На него пристально смотрел Йозас Минкявичус. Тимур отвернулся. И почувствовал, как Минкявичус осторожно дотронулся до него.
— Вам интересно? — спросил он по-русски.
— Не очень, — признался Караев.
— Тогда выйдем в другую комнату, — предложил Минкявичус.
Они вышли. Тимур успел увидеть, как повернулся в их сторону Лучано и улыбнулся.
— Вы из Москвы? — уточнил Минкявичус, доставая сигареты и предлагая их своему собеседнику. Караев отрицательно покачал головой. Минкявичус достал сигарету и щелкнул зажигалкой.
— Извините, — сказал Тимур, — я не курю. А приехали мы действительно из Москвы.
— Я думал, что Элина с мужем жили в Санкт-Петербурге.
— Верно. Но Элина решила открыть филиал своей дизайнерской фирмы в Москве и переехала туда. У ее подруги мы и познакомились. Ее подруга была женой моего товарища, — он не стал уточнять, что подруга уже стала вдовой, а его товарищ был похоронен.
Минкявичус выпустил струю дыма.
— У вас странная фамилия, — по-русски он говорил с характерным литовским акцентом.
— Ничего странного, — улыбнулся Тимур, — обычная фамилия. Я из Баку. Хотя вы слышали мою фамилию и имя еще в детстве, но не обращали внимания.
— В каком смысле? Мы разве знакомы? Вы жили в Вильнюсе?
— Нет. Конечно, нет. Просто мы с вами примерно одного возраста, а значит, вы росли уже в Советском Союзе. Мне сказали, что вы родились в Вильнюсе.
— Верно. И где я должен был слышать ваше имя?
— В книге, — улыбнулся Караев, — была такая хорошая книга «Тимур и его команда» Аркадия Гайдара. Там был герой-пионер. Теперь вспомнили?
— Конечно, вспомнил. Я читал эту книгу. И фильм хорошо помню. Старый черно-белый фильм.
— Как звали героя книги?
— Тимур. Теперь я понял. Вас назвали в его честь. А при чем тут ваша фамилия?
— Вы невнимательно читали. Фамилия Тимура в книге была Караев. Я с ним полный тезка. Тимур Караев. Хотя имя и фамилия не русские, а скорее азербайджанские.
— Не помню, — честно признался Минкявичус, — такие подробности уже не помню. А чем вы занимаетесь в Москве?
— Преподаю историю.
— В институте?
— В частном колледже, —
— Хорошо зарабатываете?
— Нормально. В Москве сейчас можно работать и зарабатывать.
— Я слышал, — кивнул Минкявичус, выпуская струю дыма, — и давно вы знакомы с Элиной?
— Достаточно давно, если решили пожениться, — он сказал только половину правды. Они действительно хотели пожениться. Но Минкявичусу не следовало знать, что знакомы они совсем недавно. Иначе он заподозрит неладное.
К ним заглянул Лучано. Улыбнулся.
— Козимо считает, что нужно сломать старый камин и построить новый. Женщины ему оппонируют. Вы не хотите принять участие в этом споре?
— Только не я, — ответил Минкявичус.
— Я плохо в этом разбираюсь, — признался Караев.
Лучано вышел из комнаты.
— Вы впервые приехали сюда? — спросил Минкявичус.
— Второй раз. Но Элина знает город так хорошо, что мне иногда кажется, что в первый.
— Красивый город, — согласился Минкявичус, — и вы надолго приехали?
— На неделю. Или на две. Пока точно не решили. Посмотрим…
— Зарплата профессора в частном коллежде позволяет вам жить в хорошем отеле Флоренции целых две недели? — уточнил Минкявичус.
— Не только зарплата, — ответил Караев, чувствуя подвох в вопросе своего собеседника, — у меня есть гонорары за выступления в других институтах, за научные статьи, книги. Одну из моих книг перевели даже на немецкий. Если хотите, я ее вам пришлю, — он блефовал по-крупному, иначе его собеседник мог его раскусить.
— Почему мне и на немецком? — в каждом вопросе был подвох.
— Элина говорила, что вы гражданин Германии. И вчера ваша супруга тоже сказала, что вы литовец и гражданин Германии.
— Верно. Но я не читаю на немецком, — Минкявичус сказал эту фразу, глядя в глаза Караева. Если бы тот дернулся или отвел глаза, все было бы ясно. Но Тимур равнодушно смотрел на своего собеседника. Он точно знал, что Минкявичус блестяще владеет немецким языком. И вместе с ним итальянским и английским. В Первом Главном Управлении КГБ СССР, где работал Минкявичус, его просто не послали бы офицером в Германию, если бы он не знал в совершенстве немецкй язык.
— Тогда я пришлю вам мою книгу на русском, — предложил Караев, — если вам будет интересно.
— Очень, — кивнул Минкявичус, — очень интересно. И вы всегда преподавали историю?
— Не только историю. Еще и обществоведение. Историю КПСС, историю СССР, историю зарубежных стран.
— Чтобы преподавать историю КПСС, нужно быть коммунистом, — остановил его усмехнувшийся Минкявичус.
Тимур замер. Затем изумленно взглянул на своего собеседника. Нужно разыграть удивление и легкое пренебрежение. Снисходительность. Но не переигрывать.