Восточный ветер

Абдуллаев Чингиз Акифович

— Давайте закажем ему «лапредотто», — вдруг предложила она, — если мусульмане не едят свинину, то они любят говядину.

— Что это за блюдо? — поинтересовался Караев.

— Ты же говорил мне про ваш хаш, — пояснила ему Элина, — это отварной коровий желудок, приготовленный с особыми травами и густо проперченный. Итальянцы считают, что это самое типичное тосканское блюдо.

— Согласен, — улыбнулся Тимур.

Оно пили элитное красное вино, которое изготавливалось из особого тосканского винограда — санджовезе. Караев вполне оценил терпкий вкус напитка. Женщины говорили о своих проблемах, когда Минкявичус неожиданно спросил его:

— Какой период истории вы преподаете?

— Советский, —

ответил Караев, почти не задумываясь, — после семнадцатого года.

— И как вы его оцениваете? — поинтересовался его собеседник.

— Как безусловное достижение народов СССР, — ответил Тимур, — дважды восстанавливали страну, первыми вышли в космос, победили в тяжелой войне. Был подлинный расцвет культуры и науки, особенно в союзных республиках.

— Вам не кажется, что это пропагандистское клише, — усмехнулся Минкявичус, — вы же умный человек. Понимаете, что все достижения были на огромной крови и страданиях народов. Уничтожение крестьянства, голод на Украине, сталинские «чистки», ГУЛАГ, миллионные потери в первые годы войны, репрессии, всевластие партии и КГБ, полная экономическая несостоятельность, тотальный дефицит, отсутствие свободы слова и передвижений. Разве вы не видете, что минусов было гораздо больше?

— Не уверен, что вы правы, — ответил Тимур, — особенно если вы сейчас вернетесь в Россию. Все большее количество людей считает, что в прошлом все было не так плохо, как вам кажется. Они не хотят возвращаться в то время, но и не любят, когда все рисуют черными красками.

— Я бываю в Литве, — возразил Минкявичус, — там только эйфория после обретения независимости. И полное неприятие всех лет советского оккупационного периода. Неужели и здесь вы со мной не согласны. Ведь Советский Союз подписал позорный договор с Германией о разделе сфер влияния. Это уже научный факт. Пакт Молотова — Рибентропа. Второго повесили после Нюрнберга, а первый дожил до преклонных лет в Москве.

— Рибентропа повесили как пособника и активного проводника преступного фашистского режима, — возразил Караев.

— А Молотов был активным проводником преступного советского коммунистического режима, — парировал Минкявичус, — разве сейчас это не ясно?

— Не все так просто, — возразил Тимур, — давайте возьмем для примера вашу Литву. После обретения независимости, на которую так любят ссылаться литовские политики, вы получили небольшое карликовое государство без Вильнюсского края, который отошел к Польше. И все ваши попытки вернуть себе Вильнюс были заведомо обречены на провал. Против Польши вам было не выстоять. Когда Сталин отнял Вильнюсский край у поляков, он отдал его Литве, и это позволило вам сделать Вильнюс столицей своего государства. Каковой он является до сих пор. Если литовцы так принципиально не признают сталинских договоров и решений, что мешает им отказаться от Вильнюса в пользу соседей-поляков, с которыми они теперь вместе в единой Европе? Ведь именно Сталин вернул вам Вильнюс. Значит, когда он его возвращал, он не был ни палачом, ни преступником? Несколько натянутый довод? Вы не находите?

— Он восстанавливал историческую справедливость, — помрачнел Минкявичус.

— Что есть историческая справедливость? Ваше пребывание в течение стольких лет в составе единого Российского государства не считается, а ваша независимость без Вильнюса в течение двадцати предвоенных лет считается? Или возьмем Польшу. Конечно, у нее отняли большую территорию на востоке, прирастив не только Литву, но и Белоруссию с Украиной. Но взамен Польша стала одним из самых больших государств Европы, получив фактически треть прироста своих земель за счет исконных немецких территорий. Я даже не говорю про тевтонцев и пруссаков. Но Силезия? А Данциг? Бреслау? Вы помните, что эти города сегодня называются

Гданьском и Вроцлавом. Значит, когда Сталин отнимал Западную Украину, он был плохой, а когда создавал огромное польское государство после войны, явно ущемляя права немцев в пользу поляков, он действовал правильно? Вам не кажется, что подобный избирательный исторический подход просто неприемлем?

— У меня такое ощущение, что я разговариваю с русским националистом, — пошутил Минкявичус, — извините, господин Караев, но все знают, что именно Сталин и Гитлер в который раз разделили Польшу между собой.

— Согласен. Но к этому привела в первую очередь авантюристическая политика польского руководства в конце тридцатых годов. И предательство союзников в лице Великобритании и Франции, которые ничего не сделали для спасения Польши. И вообще у меня такое ощущение, что я разговариваю не с гражданином Германии, а с польским или литовским патриотом, — пошутил в свою очередь Караев.

Минкявичус одобрительно кивнул.

— Один один, — сказал он почти восхищенно, — вы умеете спорить, господин Караев. Это редкое качество в нашем мире.

Тимур улыбнулся в ответ. И в этот момент увидел Сапронова, сидевшего за соседним столом. У него непроизвольно дернулась рука, и он едва не вылил вино из бокала на скатерть. Он прикусил губу. Только этого не хватает. Если убийство произойдет прямо в ресторане, Караев рискует задержаться в Италии лет на сто. Или на двести. Никто не поверит, что два бывших офицера КГБ случайно оказались за одним столом. И один не убил второго. Он взглянул на Элину. Она разговаривала с Линдой и, кажется, ничего не замечала.

В это мгновение позвонил телефон Элины. Она достала мобильник, ответила, затем удивленно переспросила. И протянула свой телефон Тимуру:

— Кто-то из твоих знакомых. Откуда они могли узнать мой номер телефона? Я его никому не даю, даже своим знакомым.

Он сразу понял, кто мог позвонить. И поэтому взял аппарат, уже предполагая, кто именно будет его собеседником. И он не ошибся.

— Выйдите в туалетную комнату и включите свой телефон, — предложил ему генерал Попов, — я перезвоню вам через минуту.

Караев оглянулся. Сапронова за соседним столом уже не было. Чувствуя непривычную тяжесть в ногах, он извинился, вернул телефон Элине и, поднявшись, вышел из-за стола. По дороге в туалет он включил свой мобильный телефон.

МАРБЕЛЬЯ. ИСПАНИЯ. 27 ИЮНЯ 2006 ГОДА

Полицейский автомобиль направлялся в сторону Марбельи. Но доехав до Пуэрто-Бануса, он резко свернул в сторону. По полицейской рации передали, чтобы все посты и патрульные машины приняли возможные меры к задержанию полицейского автомобиля и сидевшего в нем раненого офицера полиции. На вилле уже нашли лежавшего без сознания охранника и узнали у раненого Скобелева, что именно там произошло. По рации беспрерывно передавали координаты полицейской машины, которую нужно было задержать любым способом. Особо оговаривалось, что преступник одет в форму офицера полиции и вооружен.

Фармацевт слышал эти сообщения. Он понял, что в течение нескольких следующих минут его могут задержать, перехватив на дороге. Но он не мог знать, что такая же рация была у двоих наблюдателей, присланных сюда в качестве своеобразной «подстраховки». Он умел принимать быстрые решения. Поэтому, свернув в сторону Пуэрто-Бануса, он заехал в уже знакомую рощу. Выйдя из машины, он начал стаскивать с себя форму, с огорчением замечая, как рука сильно кровоточит. Наложил повязку, чтобы остановить кровотечение. Нужно добраться до отеля и срочно уехать в другой город. И только потом можно будет обратиться к врачу. Он старался не думать, что может случиться с его рукой, если ему вовремя не окажут помощь.