Восток Ленинградской области 2030 год. Мир Чагрина. Ненаучная фантастика
Шрифт:
Короче говоря, тяжело было строиться. Зато, когда построились и въехали, это было что-то! Настоящие Радость и Счастье! Поэтому и ехали мы теперь не просто на дачу, а в свой родной дом. А пандемия – что ж пандемия – она обязательно пройдёт, и нас, надеялись, не затронет.
…
В этих мечтательных размышлениях мы удивительно быстро преодолели обычные для нас 220 км. Последний лесной просёлок перед самой деревней удивил нас полным отсутствием снега, даже малых клочков его, наоборот – как будто в апрельскую сказку въехали.
А вот и дом наш родной! Дождался нас. Стоит, строго сохраняя торжественный вид, как и всегда после долгой разлуки. Первым
И понеслась деревенская житуха… Вот почему так бывает: в городе – в ожидании возвращения на Пашу – время тянется медленно, как черепаха ползёт, плавно перетекая из дня в день; в деревне же время мчится, как зайчишка, преследуемый хитрым лисовином или умной гончей. Поэтому и приходится говорить это слово – понеслась.
Глава вторая. Жизнь в изоляции
«Когда весна придёт, не знаю»…
Разобравшись с вещами, первым делом занялись заготовкой дров, тем более что погода круто изменилась к холодам. А холода эти, перемежаемые сильными заморозками, длились аж до конца апреля. Обычно, много лет приезжая примерно в одно и то же время середины марта, мы с огромным удовольствием наблюдали начало весны: первые проталины, последние, синеватые от воды сугробы, ледоход на реке, половодье, прилёт птиц, бормотанье петухов-тетеревов на ближних токах, крики журавлей, лопающиеся почки на деревьях, первая свежая зелень юных листьев… В эту весну всё было, исключая снег, ледоход и половодье.
Речное половодье обычно приносило нам множество плавника, из которого получались великолепные дрова, если их посушить месяц-другой, сложив в поленницу. Но в эту весну низкая вода подогнала плавника исключительно скудно, и пришлось нам поездить по лесосекам прошлых лет, где было оставлено порубщиками множество годной на дрова древесины: отрезков комлей, толстых веток, всяких обрезков. Работа серьёзная, но для нас обычная, благо в Ховрюшу влезало прилично этого лесного добра. Да и кобелёк наш при этом бегал-разминался-радовался. Все эти лесные дары везли домой, распиливали, раскалывали и складывали в поленницу. Так, потихоньку-полегоньку и запаслись приличным количеством расколотых дров, и не только на конец весны, но и на осень, часто сырую и холодную.
…
Пока занимались дровами, СМИ объявили о всеобщей изоляции, особенно для пожилых людей нашего возраста. И засели мы в своей деревне крепко…
В весенний холод тоскливой изоляции радовал тёплый дом, стены которого два года назад хорошо утеплили. Радовала и баня, переделанная и отремонтированная в прошлом году.
Много работ было на участке: расчистка, обрезка кустов и деревьев, пересадки, парник, подготовка к плановым работам по благоустройству.
Несколько боязливо ездили за продуктами в посёлок, где маска и перчатки в обязательном порядке!
Вечерами телевизор с новостями о коронавирусе и взыгравших на его фоне либерастах, чтение книг, интернет, обдумывание плана следующей книги, написание текста, создание обложки, работа над фотографиями…
И ожидание весенней охоты.
Тоска по охоте
Пару раз весной наезжал сын Антон, благо дом его семьи рядом стоит, красивый, построенный относительно недавно. Сидели вечерком за столом с Таниными
А какой нормальный охотник не мечтает о весенней охоте: вальдшнепиной тяге в любимом, давно обтоптанном месте; тетеревиных и глухариных токах; охоте с подсадной или чучелами на разноцветных утиных селезней; огромных гусиных стаях, налетающих на ваш «королевский» выстрел… Красота, да и только!
Но, одновременно с этими сказочными мечтаниями, не отпускала нас этакая коварная мыслишка, что в эту весну должно всё пойти не по правилам. Так и вышло.
Сначала через СМИ дошёл до нас запрет на весеннюю охоту в Тверской области, потом и в других областях. Наше областное начальство пока молчало, оставляя слабую надежду на охотничье Счастье. Дружище Вячеслав с женой Ириной, «самоизолированные» в деревне под городком Чудово, что в Новгородской области, сообщал по телефону, что у них охота состоится, совершенно точно. Поэтому и мы с Антоном не теряли надежду до последних дней…
Но не сложилось: пришёл запрет не только на охоту, а и вообще на посещение лесов в Ленинградской области… Лишили ленинградско-питерских охотничков предпоследней мужской радости… Нам с сыном оставалось только слушать по утрам ярое токование чернышей да хорканье вальдшнепов, тянущих вечерами прямо над нашими домами…
А вот у Вячеслава совсем смешно получилось: Новгородское областное руководство охоту-то открыло, однако и о здоровье людей в период пандемии извернулось-«позаботилось», запретив охотиться людям старше 65 лет! Получилось, что до 64 лет, 11 месяцев и 30 дней – можно, а уже через сутки – нельзя!.. Не плохо, да? Слава, заслуженный охотник, с детства умело управлявшийся с любым оружием, боевой офицер-лётчик, тоже вошёл в число отказников, бедолага… Вот так «отчудили» начальнички, и не только для опытных «чудовских» охотников, но и для всех охотников земли Новгородской…
Лесной Проводник
В один прекрасный апрельский день, когда весна предприняла очередную несмелую попытку прорыва, мы с Таней и Дрейком пошли прогуляться по окрестным лесам. Шли по только что увлажнённой дождём тропинке, слушали голоса птиц, смеялись, временами касаясь еловых лап и стряхивая друг на друга маленькие дожди из капель, неспешно разговаривали, обсуждая насущные деревенско-изолированные дела. Дрейк энергично перебегал тропинку налево – направо, часто приостанавливаясь и внимая лесным запахам.
В какой-то момент кобель, эффектно мелькая светлой рубашкой оранжево-крапчатого окраса на фоне тёмных еловых зарослей, скрылся с глаз на время, показавшееся мне слишком продолжительным.
– Схожу, посмотрю, куда урвал Дрейк, – сообщил я Тане, и пошёл в сторону умотавшего кобеля.
Продравшись сквозь гущину ельника на старую вырубку, я оторопел от необычности увиденной сцены: Дрейк лежал у ног незнакомого человека, сидящего на пне и спокойно ласкающего нашего кобеля, чрезвычайно недоверчивого к чужим людям. Человек при этом улыбался и что-то говорил Дрейку, от чего тот млел и часто вертел своим шикарным пером, разметая лесной сор так, что шишки летели.