Восток-Запад
Шрифт:
– В моей боевой группе несколько антифашистов – поляков, два болгарина и один немец (он поглядел на Бориса). Наша группа должна реализовать давно задуманные нами мероприятия в центре города. Мы решили взорвать здание офицерского клуба. Нам известно, что на первом этаже кутят немецкие офицеры. Мы с Борисом обследовали улицу и все дома, прилегающие к этому зданию. На углу улицы стоит полицейский пост, а двери клуба охраняют двое часовых.
Все совершилось очень быстро. Двое болгар выстрелами сняли часовых, стоящих у дверей клуба. Почти одновременно
Борис снова закурил папироску. Было два часа дня. От этих воспоминаний прошиб холодный пот.
Он, не выдержав мучений и истязаний выдал, подпольную группу, которой руководил Дольф, и коммунистов Яна Дадеуш. Все были застрелены, во главе с Яном Дадеуш. Бориса ждала медленная смерть в контрационном лагере…
Борис завел машину и поехал по направлению в город. На днях на поезде из Белоруссии приезжала Анна. Она ехала к нему насовсем. Женщина нужна ему здесь, и он сделал этот выбор, вызвав ее в Сибирь.
Глава 8
Поезд мчал ее к нему, и Анна была счастлива. После долгой разлуки они, наконец, будут вместе. У сердца есть разум – это правда. Она любила Бориса сердцем, а не головой. Тысячу раз женщина проигрывала в своем сердце те новые чувства, которые возникли тогда, в доме друга – гимназиста Тараса, когда впервые любили друг друга. В этот вечер она рассталась не только со своей невинностью, она бесповоротно переступила порог взрослой жизни и ей пришлось заплатить сполна, по полной программы. В один миг, в одно мгновение она потеряла все: любимого, с которым ее разлучили родители, дом, который взрастил ее. Все это отняла война.
Женщина окунулась в свое прошлое.
Анна вошла в дом, из кабинета отца слышались крики:
– Где эта маленькая негодница? Уже глубокая ночь, а ее нет дома. В такое смутное время разве можно вести себя безответственно. Мы все переживаем за нее, а она неизвестно где, с этим…
В этот момент все затихло, на пороге кабинета появилась блудная дочь. Внешний вид мог желать лучшего. Мятая юбка, опухшие губы и вызывающие глаза протеста.
– Я люблю его, папа. Мы любим друг друга.
– Что! – взревел голосом дикого зверя Дадеуш-старший, – Я запретил тебе с ним встречаться, – (он хотел сказать с евреем), но, помедлив немного, добавил «с ним». У него даже не было имени.
– Эта была последняя встреча с Ним, – подчеркнув, произнес он. – Из дома без моего ведома ты больше не сделаешь и шага.
Мама Ядвига сидела в кресле и утирала слезы. Она знала строптивый характер дочери и боялась, чтобы она не натворила еще больше глупостей. В доме отца все жили по его уставу, и мама, пани Ядвига была женщиной с коротким нравом.
Пани Анна сидела в взаперти в своей комнате с залитым слезами лицом. Экономка пани Тереза донесла ей, что девушку скоро увезут в Белоруссию. Она тупо смотрела в одну точку. Прошло много времени, прежде чем взгляд ее прояснился. Анна открыла окно, струя свежего воздуха ворвалась в комнату.
– Сейчас выброшусь из окна, – подумала Анна. Девушка в отчаянии хотела забраться на широкий подоконник, но в это самое время подскочила пани Тереза.
– Сдурела, панночка, что надумала, грех-то какой. Разве можно так … – она схватила за руку отчаявшуюся Анну и стащила с подоконника. Прибежали слуги и мама Ядвига.
– Доченька, опомнись! Не делай глупостей! Дорогая, объясни мне, в чем дело. Я должна знать.
– Я не поеду к пани Изольде! Я не хочу.
– Это ненадолго. Как только кончится война, мы тебя привезем обратно. Там ты будешь в безопасности. Папа сильно переживает за твое будущее. Здесь молодым девушкам оставаться опасно, пойми ты, наконец!
Дадеуш – старший сидел у себя в кабинете, когда вбежала пани Тереза и запричитала.
– С вашей дочерью происходит что-то ужасное, пан Дадеуш.
Пан Станислав поднялся в спальню дочери. Девушка сидела на кровати и долго, мучительно ревела. Тело ее вздрагивало от слез. Увидев отца, ее лицо искривилось от горя.
Станислав молча обнял Анну за плечи и прижал к себе.
– Папа, я не могу оставить здесь Ярослава. Я люблю его.
– Доченька, он сильный здоровый парень. Он в состоянии позаботиться о себе сам. Не он виноват, что его любимая Германия превратилась в страну бандитов и головорезов, в нацию преступников, избивающих и насилующих женщин. Я не хочу, чтобы моя единственная дочь расплачивалась за грехи и преступления этого злосчастного времени.
– Я люблю его, – тихо прошептала девушка, не могу жить без него.
– Оставаться тебе здесь опасно только уже потому, что Ярослав – еврей.
– Но почему, почему?! В чем он виноват?!
– Он ни в чем не виноват.
– Неужели человек должен благодарить Бога за то, что он не родился евреем?
– По-видимому, да! Теперь тебе нужно успокоится, и заснуть перед отъездом. Он нежно поцеловал дочь в лоб, как делал всегда раньше, пожелав ей спокойной ночи. Пани Тереза осталась ночевать с девушкой в комнате. Одну оставлять ее было уже опасно.
Анна сидела в полной изоляции. Из глаз текли слезы. Без Бориса она представляла свое будущее кошмарным сном, глубоким, черным сном без радости и любви.