Восток

Манасыпов Дмитрий Юрьевич

– Нас услышали, светлобородый.– Айгуль уже оказалась рядом.

– Да что ты… прямо-таки и не верится.– Дунай усмехнулся.– Будем удирать или как?

– Стоило идти сюда, чтобы показать врагу спину?

– Вот и мне так же кажется,– пластун согласно кивнул и пинком открыл дверь, откуда вышли трое погибших шайнов.– О, самое то!

Выстрел пистолета ударил по ушам, отразившись от стен и потолка. За дверью заорал кто-то из кешайнов, взвыл высоко, прощаясь с жизнью.

– Вот так! – Дунай оскалился, неожиданно поймав наплывающее на него ощущение

боя. Да такого, в котором он точно не проиграет.

Пластун вихрем влетел на площадку, скрывавшуюся за дверью. Действие проглоченного зелья-ускорителя скоро должно было закончиться, и следовало поторопиться. Он превратился в серо-черный вихрь, мечущийся среди пятерки степняков, крутящий сложные петли недлинным прямым мечом. Кешайны в кожаных панцирях с металлическим набором из пластин просто не успели за кремлевским пластуном. Взблеск отточенного за время слежки на высотке клинка, плеск алой крови. Дунай наносил удар за ударом, зная, что не промахнется. Данг! Отлетел в сторону острый наконечник небольшого копьеца, которым пытался достать его первый враг. Удар – и меч легко вспорол кожаный высокий воротник с металлическими круглыми бляшками. Кешайн согнулся, схватившись за горло и падая вниз. Дунай перелетел через него, пинком отправил вперед чуть-чуть не долетевшее до пола копьецо, выпущенное ослабевшей рукой убитого.

Следующий кешайн сбился с бега, когда твердое древко попало ему между ног, нелепо взмахнул рукой, пытаясь ударить шипастой булавой. Меч Дуная с шипением разрубил воздух и отсек кулак, сжимавший ее. Тот полетел в сторону, закрутившись от силы выпада, за ним полетели первые багряные капли, предвещавшие тугие струйки. Сапог пластуна ударил кешайна под подбородок – хрустнуло, и голова у того безвольно повисла.

Последние трое оценили все, что произошло у них на глазах. Не отнять, кешайны – воины умелые, обученные, да и опыта у них явно хватало. Дуная спас лишь жилет, вздетый под курткой. Что было бы, не верни его ему Ли перед уходом в логово сектантов, пластун побоялся представить.

Удар высокого, сухощавого копейщика вышел хорош. Был бы чуть вверх и наносись он сильнее, тут бы Дунай и лег, брызгая кровью из разрубленного горла. Но и так хватило, когда широкий наконечник ударил прямо в грудь, выбивая из нее воздух и отбросив Дуная назад. Пластун ударился спиной о камень стены, чуть не упал на колени. Кешайн радостно оскалился, рванул к нему, прикрываемый с обеих сторон двумя мечниками. Дунай, успев заметить, как сухощавый отвел копье в сторону, рванул из-за пояса пепербокс.

Со стороны двери ударило выстрелом, рвануло воздух визгом крупно рубленной проволоки, которой оказалась заряжена фузея в руках Айгуль. Кешайнов отбросило назад. Двое: сухощавый и левый его сосед – погибли сразу, расплескав по плитке на полу содержимое вскрытых голов. Третий, стоявший за ними, пока был жив.

На губах крепкого и невысокого воина пузырилась красная от крови пена, он умирал, но глаза его смотрели только на Айгуль, стоявшую напротив него. Девушка достала

из подсумка заряд, разорвала зубами бумагу патрона и засыпала порох. Следом отправила в ствол фузеи пыж и горсть крупных кусков проволоки.

– А-а-а-й-г-х-э… – Кешайн зашелся в булькающем кашле.

– Да, брат. Прости меня.– Девушка оказалась рядом и ударила незаметно извлеченной из-за спины саблей.– И да пребудь в мире, когда окажешься на Вечном Синем Небе.

Кешайн умер мгновенно. Удар клинка пришелся в щель между пластинами панциря, пробил сердце. Дунай кивнул, соглашаясь с Айгуль. Как она сейчас смогла убить своих первых врагов, бывших не так давно братьями? Наверно, ей тяжело, хотя все, что заметил пластун, были мгновенно сжавшиеся губы.

– Эй, Варсонофий!

Пластун встал, поняв, что самый главный противник сам добрался до них. Дверь вывела их на небольшую площадку, нависавшую над внутренним двориком крепости. С нее к соседнему зданию шел деревянный мост, висевший над неровной серой полосой внизу, сплошь заставленной ящиками и какими-то большими коробами. Не особо длинный – метров с десять, не больше. Но в два прыжка Дунай его перемахнуть точно не смог бы. И за ним лицом к пластуну и его товарищам стояли три человека.

Высокая фигура кешайна Хана, облитого металлом своего доспеха, с длинным изогнутым мечом в руке. Еще более высокий хайн, в черном просторном плаще и в своей странной полуживой маске на лице. И Любава, та самая Любава, за которой Дунай шел так упорно. Со связанными за спиной руками, в одной рубахе, без сапог. Светлая коса, перекинутая через плечо на высокую полную грудь, горящие голубые глаза и кляп во рту.

– Меня зовут Дунай.– Пластун прикидывал расстояние и свои возможности. Кешайн со шрамом стоял так, что голова Любавы, если что, мигом скатится с плеч.

– Да-да, запамятовал, ты уж прости. О! – Баритон хайна был таким же спокойным, как и сутки назад.– Я смотрю, ты нашел нашу потерю и даже остался жив. Здравствуй, моя блудная сестра Айгуль. Стойте на месте, глупцы, иначе эта красавица погибнет.

– Хорошо.– Дунай покосился в сторону Айгуль.

Та покачала головой и отошла чуть назад, нагибаясь. Что она собиралась сделать, пластун понял чуть позже. Размахнувшись, та с силой вогнала один из клинков павших кешайнов между дверной ручкой и косяком, намертво закрыв ее.

– Так-так… – Баритон из-под маски улыбнулся.– Не зря мы с братьями подозревали тебя, полукровка. Ах, как жаль, что все-таки кое-кто из них оказался полностью прав. А ведь я не верил, спорил с ними, Айгуль.

– Во что ты не верил? – Девушка положила фузею на сгиб локтя.– В то, что я полукровка?

– Я не верил, моя красавица, в то, что ты можешь предать и Ясу, и своих братьев. Доказательство первого – в руке кремлевского воина. Он жив, и спасла его ты. Айгуль, ты же поняла, что яд дали по моему приказу, и не тебе было выводить его. А тела твоих бывших братьев говорят о втором лучше любых слов. Зачем ты сделала это, глупышка Айгуль?