Восток
Шрифт:
— А в сюртуках и фраках нас ходить не заставят? — со смешком спросил Ян.
— Нас — исключительно в форме.
— Что, могут? И бороды резать заставят?
Радогор молча пожал плечами.
— Ладно. Считай, я верю. Будущее будет светло и прекрасно. Если мы с тобой постараемся. Есть несколько предварительных условий. Мне нужны конкретные штаты. Сколько человек и какое жалованье. Наличие «летучего» отряда, подчиненного этому… КОПу. Какой смысл иметь права без возможности их реализовать!
— Штаты лучше обсудить серьезно, а отряд… Людей все равно отбирать сам будешь. Приблизительно так… Следственно-оперативный
— Дай я хоть запишу, — взмолился Ян. — Зачем мне какой-то информационный отдел?
— На, — кидая ему тетрадь со стола, согласился Радогор. На обложке было написано: «География». И ниже: «талиб Нуялис». — Пиши… Для правильного информирования населения и цензуры печатных изданий, — ответил он на вопрос.
— О! — с уважением воскликнул Ян.
— Зря. Ирония тут неуместна. Позволяющих себе писать лишнее — в срочном порядке разгонять на все четыре стороны. Помнишь панику в начале войны? То-то. Ну вроде все, — дождавшись, пока Ян кончит старательно записывать, сообщил: — А! Обязательно финансово-хозяйственный отдел. Кто-то должен и мебель чинить, да и жалованье выдавать. Не всем за линию фронта ползать. Расту и начинаю многое понимать, — объяснил на иронический взгляд, — своевременное питание — важнейшая вещь. Вроде все. Основная задача КОП — предупреждение и подавление открытых выступлений против государственной власти в контакте с комендатурой, и внимание на экономические преступления. Сейчас это особенно важно. Теперь по кадрам. Сегодня это сложно, но стоит подумать заранее, кого брать на работу. Штрафных, судимых и должников — гнать.
— Вообще-то я тоже не святой.
— Ты меня понял. Русское подданство, желательно воинские чины. Звание не столь важно. Награды интересны. Возраст от двадцати одного до сорока лет. Где-то так. Юнкерам все равно доучиваться. Послабления исключительно по профессиональным качествам. Здоровье не мешает проверить. И обещай льготы. Пять, десять, пятнадцать, двадцать лет службы. Соответственное повышение жалованья и звания.
Ян посмотрел с интересом.
— Это не моя идея. Сам знаю: глупо сейчас обещать. Там так решили. При уходе на пенсию после двадцати лет единовременная выплата в двести пятьдесят и ежемесячная в девяносто дирхемов. — Ян хохотнул. — Ага, доживем ли… Сам прекрасно понимаю. Предложения, пожелания есть?
— А как же! Мне необходимо право продолжать регулировать экономические взаимоотношения хозяев с работниками. Это прекрасно относится к экономической безопасности. Если уж договор утвержден КОПом, никаких обращений поверх головы во Владимир.
— Не такая уж плохая мысль создать экономический отдел. Договорились.
— Право на аттестацию личного состава полиции и жандармерии. Пока они еще подчинены комендатуре. Вычистить особо противных типов и попробовать
— Объем работы представляешь?
— Мне есть куда торопиться?
— Работай. Инициатива в армии наказуема. Потом и за это ответишь.
— Есть еще один скользкий вопрос. Почти двести человек в тюрьме сидят. Военные, талибы из медресе, чиновники, сильно верующие. Заговор был вполне реальный, тут сомнений нет, но подавляющее большинство ничего не сделало. Разговоры к делу не пришьешь. Выпускать их мне не с руки. А стрелять — весь Ярославль против себя восстановить. Почти все местные. Забери их к себе. Сунь в те места, где села жгли и одни собаки на пепелище воют. Ткни мордой в трупы, чтобы почувствовали и осознали. Пусть идут в первых рядах и искупают кровью.
— На меня свалить решение хочешь. Ты хороший, а я гад. Ладно. Дадим им выбор. Или пойдут добровольно, или будут дожидаться решения из Владимира. Не думаю, что пожалеют. Монархисты сейчас хуже крыс. Где увидят, там прихлопнут. Уголовников защитить не желаешь?
— Хм, — пожал печами Ян. — Неужели не доложили? Всех рецидивистов, проходящих по полицейским учетам и пойманных с оружием в результате облав в количестве восьмидесяти трех голов, я согласно законам военного времени того… На встречу с Аллахом препроводил. Наверняка на небесах это запланировано было. Кому срок не подошел, тот не попался.
— Опасный ты человек, — без всякой шутливости констатировал Радогор. — Раз — и решил вопрос бандитизма. Уцелевшие ведь еще опаснее будут, зная, что их ждет.
— Нет полного счастья на Руси. И кормить убийц в тюрьме годами не вижу необходимости.
— Да! — крикнул Радогор на стук в дверь. — Заходите.
— Извините, что мешаю, — сказала Айша, внимательно разглядывая лица. Поняла, что не ругаются, и уже увереннее продолжила: — Там подкатил к воротам грузовик. Приехали твои ребята, и настроены они не очень приятно. А твои, — сказала уже брату, — пропускать не хотят. Мужики все от рождения дебилы…
— Куда мама смотрит, — возмутился Радогор. — Такой лексикон у девушки!
— …И норовят посоревноваться в размере кулаков и количестве стволов. Как бы чего не произошло. Вы разберитесь. Стрельбы нам еще не хватает.
Они вышли на крыльцо и обнаружили занимательную картину. Айша не преувеличивала по женской привычке. Из кузова грузовика, вставшего на улице, недвусмысленно смотрело рыльце станкового «максима». С десяток вооруженных людей деловито готовились при малейшем движении открыть огонь по торчащим во дворе охранникам. Вид у тех был героический, но Ян обоих слишком давно знал, чтобы заблуждаться. Чувствовали они себя не слишком уютно. Обе стороны правильно оценивали результат столкновения.
Прямо в воротах шла оживленная дискуссия. Младший лейтенант Зибров требовал немедленно подать ему прямого начальника, на что торчащий в воротах другой младший лейтенант не менее ответственно заявлял, что нечего тут орать. Речи были длинны и красочны. Все это произносилось на правильном русском языке, где не было ни одного печатного слова, кроме «и», «в» и прочих предлогов. Еще фамилия звучала в оригинальном виде.
— Топалов, — спускаясь по ступенькам, сказал Ян, — убери ружо. Все в порядке. Все свои. Полное благолепие.