Восторжествовать над демоном
Шрифт:
Поэтому я и сам не знал, хочу ли поскорее принять на свои плечи новую цепь и новые тяготы, или максимально оттянуть этот момент.
Но моё мнение на сей счёт значения не имело. Время шло своим чередом, и перед заходящейся в истеричном ликовании толпой монильских граждан я оказался намного раньше, чем почувствовал себя к этому готовым. Я смотрел на них, изнемогающих от восторга, уверенных, что своими действиями они спасли родину и себя, и сдержанно махал рукой. В глазах людей, окруживших арранархскую площадь перед внутренней крепостью, где и должно было произойти действо, мне виделось глубочайшее удовлетворение собой. Моё восхождение к горним вершинам власти, наверное, было для них доказательством их собственного огромного
Что ж, я их понимаю. Если им сообщить, что в действительности их усилия были оружием, направляемым чужой рукой… Более чем чужой, ведь манипулировали ими уроженцы чужого мира! Захотят ли поверить? Конечно же нет. Этот факт — обжигающе-ледяной душ, которого монильский народ не заслужил. Пусть они будут счастливы. Пусть верят, что сделали всё сами, и сделали правильно — эта вера, как никакая другая, мне на руку.
Кстати, нужно быть очень осторожным, чтоб во имя собственных интересов удержать других куриалов от развенчания этой эйфории. Естественно, сами они просто по капризу делать этого не станут, потому что ведь и себя в этом случае выставят бессильными идиотами. Лопухами, которых вчистую обставили по всем фронтам.
Поскольку осуществлявшееся нынче решение было принято гражданами, они присутствовали при передаче полномочий не только снаружи, но и внутри крепости, что в обычных обстоятельствах не допускалось — всем, кроме куриалов, можно было лишь наблюдать через распахнутые ворота. Такова уж была традиция.
Сейчас во внутреннюю крепость вступили выбранные представители граждан Арранарха. Им предстояло известить меня и Дьюргама о требовании народа, а нам — повести себя так, как будто мы ну совершенно не в курсе, и собрались тут чисто случайно. Естественно, корчить удивление не следовало — не театр, но представителям высшей власти в Мониле предстояло показать гражданам, что их мнение много значит, что оно принимается во внимание и своевременно удовлетворяется. Я всё собирался спросить у своего предшественника и будущего заместителя, игра ли это, или всё всерьёз, но так и не решился. Пожалуй, только с Кербалом можно разговаривать на такие темы. И то ещё вопрос.
Дьюргам наконец снял с себя цепь главы Курии. Этому предмету ещё предстояло проделать определённый путь, прежде чем она попадёт ко мне. Я же должен был встать на своё место, среди самых молодых куриалов. Церемония была необычная, последний раз она имела место, кажется, лет сто с лишним назад, что доказывало потрясающую стабильность монильского общества. Мне, уроженцу России, трудно было поверить в это.
Поскольку народу предоставлялась возможность сказать, на этот раз не было ни музыки, ни пения. Священники, адепты культа Сияния, на этот раз присутствовали молчаливо. И терпеливо ожидающих на площади и проспекте людей самое меньшее десяток раз спросили, действительно ли они желают того, о чём заявили. Каждый раз в ответ следовало всё более яростное и восторженное «Да!». Юная девушка, дочь кого-то из крупных арранархских чиновников, наконец приняла из рук Дьюргама драгоценность, символ верховной куриальной власти, и, грациозно покачивая бёдрами, понесла его вдоль ряда людей, облачённых в ослепительно-лазурные мантии.
Я ждал спокойно, очень спокойно. Ни в душе, ни в сердце ничего не шелохнулось, даже на мгновение. В отличие от прошлого раза мне было уже абсолютно точно известно, что сейчас произойдёт, и я до деталей знал, чем займусь сразу после вступления в должность. Это лишало возможности увлечься и прочувствовать нотку новизны в новом приключении.
Фигуристая красотка остановилась рядом со мной. Она хорошо играла свою роль, но её страх перед кейтахом был настолько велик, что бросалось в глаза — девушка скорее уж согласится публично раздеться, чем прикоснётся хотя бы к моей одежде. Да и разве кто-нибудь принуждает её со мной обниматься? Нет. В принципе, её опаска
В прежние времена преемник куриального главы преклонял перед своим предшественником колени. Потом эта традиция была отменена, но когда я предложил её возродить, встретил только одобрение. Кербал активно поддержал меня, сказав, что продемонстрированные смирение и уважение будут оценены большинством куриалов, и многие из тех, кто не одобрял меня, смирятся с моим главенством. Судя по реакции, которую я встретил теперь, он был абсолютно прав.
Тем более, что никто не требовал, чтоб я долго пребывал в унизительном и неудобном положении. По сути, мне пришлось лишь коснуться коленом камня, а клятву я приносил, уже крепко стоя на обеих ногах. Клятва была древней, а потому довольно короткой и простой, даже я, с моим посредственным знанием старинного церемонного наречия, справился с нею, не вызвав обильных улыбок на лицах. И склонился ещё раз, чтоб старику было удобнее возложить мне на плечи узорную цепь. Символично, кстати, особенно если учесть, насколько она тяжёлая. Сгодится как символ новых обязанностей.
Я почти не слушал то, что мне говорили — пару раз священнослужителю даже пришлось повторить вопрос, но к этому отнеслись на удивление лояльно. Не воспринимал криков — голоса горожан, переживавших моё возвышение, звучали, словно равномерный и бессмысленный гул пчелиного улья. Не видел лиц, все они сливались в одно бесстрастное лицо, которое перекрывала фигура Дьюргама и его сосредоточённый взгляд без тени озлобления, ненависти, ярости. Старик держал слово и, похоже, понимал ситуацию так, что я подчёркнуто держу своё. Мой поклон, наверное, был в его глазах чем-то вроде одного из доказательств. Жестом согласия.
Положим, так и есть. Зачем мне его обманывать?
Однако дело сделано. В нынешней ситуации уже очевидно, что, каков бы ни был наш с ним договор, разогнулся я уже полноправным властителем этого магического мира, и тяжёлое украшение на плечах было свидетельством этого и залогом. Да, собратья-куриалы смотрят на меня насторожённо, многие — с откровенным неприятием. Да, у меня теперь есть советник, к чьим словам придётся прислушиваться. Да, изменчивая толпа может перестать столь яро меня поддерживать.
Но всё-таки теперь у меня на ладони — весь Мониль.
Исход, о котором я не мог и мечтать…
ЭПИЛОГ
Оказалось, что в церемонном, холодном и чрезмерно огромном особняке, который теперь полагался мне как главе Курии, имеются вполне уютные уголки. Одну из самых милых комнатушек я пока и занял — Нелевер привела её в порядок за считанные часы и сумела устроить меня и моих людей с беспримерным удобством. Из официального кабинета пока вывозили документы, освобождали место для моих вещей и моих людей, поэтому под временный кабинет сгодилась первая же более или менее подходящая просторная комната.
Оно было действительно огромно — это церемонное обиталище высшей власти Мониля. А за его стенами восторженно бурлил Хиддалоу. Люди праздновали моё вступление в должность и свою победу, одержанную по законам родного мира. Свой триумф над теми, на кого обычно смотрят снизу вверх и лишь надеются на их благосклонность.
Я прислушивался к звукам веселья с двойственными чувствами. С одной стороны, их ликование — моё ликование, ведь причина радоваться у нас одна. С другой — чересчур распалившаяся в своих радостных ожиданиях толпа скорее столкнётся с разочарованием. Это ударит по мне.