Вот это женщина!
Шрифт:
Почувствовав, как от лица отливает кровь, Рен прислонилась к стенке и попыталась собраться с мыслями.
— Вы прятались здесь все это время?
— Ага. Сидел в подвале, где хранятся овощи. Сам стал вроде них.
— Зачем?
— Хотел увидеть своего папочку на Рождество.
— Тогда почему вы в моем доме? — Она старалась выглядеть как можно спокойнее и уверен нее.
— Ты живешь близко. И совсем одна.
— Здесь был Киган.
— Да. Он сбил все мои планы. — Глаза Хеллера блеснули, когда он окинул взглядом тело Рен.
— Он
— Нет, не вернется. Он ищет меня.
— Он найдет вас.
— Этот идиот? Никогда. Он охотится за мной уже полгода, и, как видишь, без особого успеха.
— Вы слишком в себе уверены.
— А почему бы и нет?
— По радио сообщали, что вас видели в Стефенвилле. Теперь вас ищет полиция.
Это ее заявление привлекло его внимание. Он выглядел озадаченным.
— Я ускальзывал от них раньше, уйду и сейчас.
Рен хотела было поправить его: «ускользал», а не «ускальзывал», но решила промолчать. Ни к чему его сердить.
— Эй, — обратился к ней Хеллер, меняя тему разговора, — у тебя найдется что поесть?
Прежде чем Рен ответила, он прошел к холодильнику и открыл дверцу. Нашел остатки курицы и тут же вгрызся зубами в ножку. Быстро управившись с курицей и побросав кости на пол, довольно рыгнул и облизнул грязные жирные пальцы.
— Здорово готовишь.
Нужно ли было благодарить его за такой комплимент? Рен решила, что в такой ситуации не стоит.
— Зачем вы все это сделали? — спросила она. — Зачем убили жену и дочку Кигана? — На лицо Хеллера набежала тень.
— Он убил моего младшего брата. Его звали Виктор. Я должен был заставить Кигана расплатиться за это.
— Но ведь месть ничего не решает, разве не так? — задала она тот же вопрос, который уже однажды задала Кигану. — В результате вы угоди ли в тюрьму, а теперь вот в бегах. Вашего брата уже все равно не вернуть.
— Мне нравится причинять боль твоему дружку. Пусть помучается. Копы все такие, задирают нос. Считают себя выше всех. А когда до дела доходит, то им кисло делается.
От его ответа по телу Рен пробежали мурашки. Чтобы сменить тему, она спросила:
— А почему вы думаете, что Киган — мой приятель?
— Я видел вас вместе. Видел, как он на тебя глядит. Это всегда видно. Даже когда вы ругались. Этот коп запал на тебя. Плохо. — Хеллер еще раз окинул ее масляным взглядом, и Рен пожалела, что не носит стальных доспехов. — Лично я ничего в тебе не вижу. Ты даже не красишься, так, серая мышка. Но этот парень, видать, оказался покрепче.
Рен пропустила мимо ушей его намек.
— Да и его женушка тоже не шибко-то хорошо выглядела. Ему, видимо, больше по вкусу милые и невинные крошки. — Хеллер самодовольно ухмыльнулся.
— Так вы думаете, раз уж зашел разговор об этом, что Киган ко мне не равнодушен? — Рен откинула с лица несколько прядей. Ей было интересно, что он ответит.
— Это страсть, детка. Я долго следил за ним и его женушкой, пока не поджег их дом. И знаешь, что? Они никогда не ссорились. Никогда.
Страсть? Киган испытывает к ней страсть? Не ужели это правда? Сердце Рен забилось, когда она подумала об этом.
— А вы как считаете? — Рен сама не понимала, зачем разговаривает с этим человеком, да еще и обсуждает с ним свои отношения с Киганом, но просто не могла удержаться.
— Если ты не можешь довести его до того, чтобы он с тобой как следует поругался, как же ты собираешься засунуть его под одеяло?
Рен почувствовала отвращение. Это же смешно. Зачем она с ним разговаривает? Она ничего не знает о его намерениях, но они уж точно не добрые. Она должна думать о том, как сбежать отсюда. Надо или добраться до кабинета с оружием, или попытаться добежать до черного входа раньше, чем он ее поймает.
— Вы очень грубый человек, — заметила она. Рен была ближе к двери, чем Хеллер, но он мог легко загородить ей дорогу, и тогда она окажется в ловушке.
— Должен прямо сказать, я не из джентльменов. Не то что Уинслоу, — он говорил это легко и беззаботно улыбаясь.
— Прекратите! — выкрикнула Рен. — Надеюсь, Киган засадит вас обратно за решетку на всю жизнь.
— А ведь и ты тоже на него запала, — присвистнул Хеллер. — Именно это я и хотел знать.
— Нет, вы ошибаетесь, — сказала Рен, но она знала, что на ее лице написано все и бродяга легко может это прочесть. Она никогда не умела прятать свои эмоции. Она по-настоящему полюбила Кигана Уинслоу. Полюбила всем сердцем, всей душой. И очень жалела, что усомнилась в нем.
— Вот здорово, — Хеллер засмеялся, как-то визгливо засмеялся. По позвоночнику Рен снова побежали мурашки. — Я теперь убедился.
— Убедился в чем? — спросила Рен, и ей вдруг стало страшно, когда он посмотрел прямо ей в лицо.
Хеллер потер руки и начал приближаться к ней.
— Я должен был убедиться, что Киган беспокоится о тебе.
— Зачем? — Голос Рен дрогнул, она прижалась спиной к стене.
— Чтобы я мог убить тебя.
Колени ее подогнулись, и она сползла по стене. Этот человек — безумец. Никакого другого объяснения его поведению не было и быть не могло.
— Вот так. — Хеллер все еще потирал руки от удовольствия. — Я смогу отомстить Уинслоу дважды!
Киган пробирался по глубокому снегу, ветер сбивал его с ног. Он не переставал думать о выражении лица Рен, когда он последний раз на нее оглянулся.
Он был с ней жесток и знал это. «Быть жестоким, но во благо… « Слова этой старой песни так и вертелись у него в голове. Киган всегда считал эту песню дурацкой, но сейчас он понял, в чем здесь смысл. Иногда гораздо лучше быть жестоким и разбить кому-то сердце, чем позволять себя любить, зная, что тебе нечего предложить взамен. Так было действительно лучше. В жизни Кигана не было места для Рен, а он был совершенно лишним в ее жизни. Если только можно было назвать его существование жизнью.