Вот мы и встретились
Шрифт:
Уилл испытывал замешательство. Ему меньше всего хотелось еще больше расстраивать девочку. Неужели она хотела, чтобы он залез внутрь? Однако, прежде чем Уилл успел об этом спросить, Эшли, по-прежнему на босу ногу, опустилась на колени перед окном, собирая тренировочными брюками пыль с попа из твердой древесины. — Не двигайся, — предупредила она Уилла. Мольба, которая в этот момент появилась в ее глазах, чуть не разбила ему сердце. Уилл любил свою подругу Эшли де Сантие, высокопрофессиональную женщину, жену, мать чудесных близнецов. Но только теперь, в этот самый
Правая рука Эшли, словно бы против ее воли, взлетела вверх. Однако затем девочка встряхнулась, сделала над собой усилие и высунула руку в открытое окно. Длинные, изящные пальцы Эшли принялись отслеживать черты лица Уилла, как будто она вдруг ослепла. Уилл вздрогнул от ее прикосновения, и его снова объял поток эмоции. Он уже сообщил Эшли некоторые факты, передал последовательность событий, но при этом говорил только то, что ей совершенно необходимо было знать. Что людям будет причинен вред. Что люди погибнут, если они с Брайаном не сделают чего-нибудь, чтобы это остановить. Однако Уилл ни единым словом не обмолвился о том, что может случиться с ней… или во что превратится ее жизнь, если он не сумеет этого предотвратить.
Эшли пробежала пальцами по щетине у него на подбородке.
— Дай мне взглянуть на твою руку, — сказал она.
Уилл поднял левую руку и положил ее на подоконник.
— Нет. Другую.
Уилл цеплялся за ветви дерева, на которое он сотни раз взбирался ребенком, и все же его бедро болело в том месте, где он прислонялся им к дому, а правая рука под таким неловким углом была наброшена на одну из ветвей, что подмышка ныла. «Мне двадцать восемь лет, — подумал Уилл. — Проклятье, как же я тогда буду чувствовать себя в пятьдесят восемь?» Хотя вряд ли ему в том возрасте пришлось бы взбираться на деревья.
Ему потребовалось немалое усилие, чтобы развернуться и поменять руки. Когда Уилл протянул Эшли правую руку, она тут же обеими ладонями ее ухватила. Ощупав его ладонь, она затем ее перевернула. Указательным пальцем Эшли словно бы стала его щекотать. Уилл нахмурился и внимательно заглянул ей в лицо. Однако Эшли так сосредоточилась на своем занятии, что даже не обратила на него внимания.
Кончик ее пальца помедлил на мясистой паутинке кожи, которая отделяла указательный палец от большого.
— Это действительно ты, — прошептала девочка так тихо, что Уилл едва услышал ее поверх играющей в комнате музыки.
Уилл нахмурился и опустил взгляд, а затем понял, что Эшли там обнаружила. Там у него на коже был крошечный круглый шрам. Этот шрам был таким маленьким и старым, что Уилл почти никогда о нем не вспоминал, и тем не менее он прекрасно помнил, в каких обстоятельствах он его получил. В то время Уиллу стукнуло семь лет, и его родители взяли его с собой навестить дядюшку Гарри. Добрый дядюшка работал в строительной фирме, которая тогда как раз сооружала новую библиотеку. На стройке Уиллу дали поносить каску, которая показалась ему круче всего
Дядюшка Гарри курил.
Когда они все вместе там стояли, глазея на кран, который поднимал в самую высь стальную балку, дядюшка Гарри опустил руку, между пальцев которой была зажата закуренная сигарета. Горящий кончик сигареты случайно прижался к ладони Уилла, и комочек недогоревшего пепла прилип к коже. Опаляя ее. Оставляя там шрам.
В темноте, сидя на ветвях того дерева, Уилл через открытое окно затянул Эшли в глаза, в которых вдруг словно бы вспыхнул свет, как будто некая вуаль из паутинок наконец оказалась сорвана. На какое-то мгновение Уиллу почудилось, будто он вовсе не воспользовался темным колдовством, чтобы вернуться назад во времени, а скорее, проснувшись, обнаружил, что вся его жизнь до этого самого момента, до этой ночи, была одним длинным сном.
— Дядюшка Гарри, — сказал он.
Эшли сперва глубоко вздохнула, а затем испустила краткий смешок.
— Дядюшка Гарри, — повторила она, и Уилл кивнул. — Скажи, Уилл, а что с нами случилось? Со мной и с тобой? Ведь мы по-прежнему друзья, правда? — Стараясь говорить беспечным тоном, Эшли едва заметно пожала плечами. — Все мы. Да, я знаю, что люди обычно разлучаются после окончания средней школы, но тем не менее верю в то, что с нашей компанией все будет по-другому.
Уилл ощутил откровенную неловкость.
— Пожалуй, нам не следует это обсуждать.
Эшли закатила глаза.
— Ну пожалуйста. Ты все равно капитально корежишь будущее. Ты здесь. Я тебя видела. Я верю в то, что ты — это ты. Ты ведь не думаешь, что я просто собираюсь об этом забыть? — Эшли села на ляжки и вздохнула. — Я знаю, что ты должен был вернуться. Люди вот-вот погибнут и т. д. и т. п. Но прямо сейчас ты здесь. Так скажи мне…
Тут Эшли сделала секундную паузу, и Уилл успел подумать о сотне вопросов, которые она могла ему задать. Выйдет ли она замуж за Эрика? Чем она будет зарабатывать себе на жизнь? Будут ли у нее дети? Но Эшли задала, пожалуй, единственный вопрос, которого Уилл совершенно не ожидал.
— Я счастлива?
Уилл оцепенел, чувствуя, как слезы увлажняют уголки его глаз. В горле у него сжалось, и Уилл изо всех сил заставил себя улыбнуться. Когда он теперь видел Эшли перед собой, мысль о том, что грядет, что должно с ней случиться, потрясала его еще сильней, чем когда он впервые об этом узнал.
Глаза Эшли широко распахнулись, и страдальческий вид сразу же исказил ее красоту.
— О господи, Уилл… — неуверенно начала она. — Что такое? Скажи мне, в чем дело?
— Нет.
— Нет? — с холодной яростью переспросила Эшли.
«Вот блин, — подумал Уилл. — Это в план не входило».
— Ты была счастлива. Пойми, Эшли, отчасти поэтому я сюда и прибыл. Я не собираюсь сообщать тебе все подробности, но могу сказать, что ты была счастлива. А потом тот, кто с нами мухлюет… кое-что изменил. Я хочу позаботиться о том, чтобы этого не произошло.
Несколько секунд Эшли молча все это переваривала, после чего медленно кивнула.