Вот мы и встретились
Шрифт:
Слишком поздно.
Раздался глухой удар, когда тойота врезалась в Майка. Инерция машины подбросила парнишку на капот, а затем прижала к ветровому стеклу. Голова Майка с размаху ударилась о стекло, и там мигом расползлась паутина трещин. Не успела тойота остановиться, как по этой паутине уже растеклась кровь. Обмякшее тело Майка Лейбо скатилось с капота и упало на мостовую.
Уилл уже пришел в движение. Распахнув дверцу, он выпрыгнул из машины, не обращая внимания на предостережения, которые ему выкрикивал Брайан. Раньше собственная кожа казалась Уиллу туго натянутой,
Брайан схватил Уилла за плечо, и Уилл злобно отшвырнул его руку. Но Брайан не собирался принимать этот жест за ответ. Схватив Уилла за волосы, он развернул его лицом к себе.
— Ты ни хрена меня не слушаешь, — громко рявкнул Брайан. — Сюда в любую секунду могут прибыть люди, Уилл. Нас здесь быть просто не может! Забирайся в машину!
Уилл так вздрогнул, как будто Брайан отвесил ему пощечину. «Твою мать, — подумал он. — Вот блин. Мы же никто. Без каких-либо документов. В угнанной машине. Блин…»
Уилл снова подбежал к машине и быстро скользнул за руль. Затем он в темпе дал задний ход, после чего переключил передачу и рванул вперед раньше, чем Брайан успел захлопнуть дверцу. В надежде на то, что машину не опознают, Уилл погасил фары. Выжимая педаль газа и разгоняясь по улице, Уилл прекрасно сознавал злую иронию того, что он сейчас точно так же бессовестно скрывается с места происшествия, как та машина, которая поначалу нацеливалась на Майка.
«Майк, — подумал он, — О Господи, Майк». В голове у Уилла царила страшная сумятица, где преобладала мысль о том, что именно он за все это в ответе. «Это был я», — подумал он. Однако мгновение спустя его ноздри невольно раздулись от недоумения.
— Какого черта он это сделал? Он что, был так пьян? Он же видел, что мы приближаемся!
Они уже оказались довольно далеко от места несчастного случая. Уилла страшно изводила мысль, что они бросили Майка умирать прямо на дороге. Хотя он уже был мертв. Если бы они остались, ничего хорошего из этого бы не вышло.
— Думаешь, он специально это сделал? — спросил Брайан.
Еще крепче вцепившись в руль, Уилл искоса на него глянул.
— Что ты имеешь в виду?
— В последнюю секунду я на него посмотрел. Майк был не один. Там еще был какой-то парень, весь в черном. Даже лицо у него было черное. Но одеждой все это почему-то не казалось. Понимаешь, Уилл? Все выглядело так, как будто это чернота просто к нему липла. Вроде движущихся теней. Он-то как раз и вытолкнул Майка на мостовую. Как будто специально нас поджидал. Как будто все было подстроено так, чтобы Майка… сбили именно мы.
Уилл буквально онемел. «Ох, Майк, — думал он. — Дурачок ты несчастный. Господи, как жаль! Будь оно все проклято!» Какое-то время он больше ничего не мог делать — только вести машину.
«Движущиеся тени, — подумал затем Уилл. — Какого дьявола мы вообще
Глава четырнадцатая
Рассвет в понедельник был ясно-голубой. Началось кристально-чистое октябрьское утро с холодком в воздухе и легким инеем на траве. Большинство старшеклассников скорее бы умерло, чем поехало на автобусе, но Эшли это было безразлично. Особенно сегодня. Мысленно она находилась совсем в другом месте. Усевшись на заднее виденье, девочка аккуратно прислоняла голову к окну, слегка подпрыгивая, когда автобус наезжал на очередную выбоину. Дыхание Эшли туманило холодное стекло, но все же не настолько, чтобы она не могла видеть домов, мимо которых они проезжали, уже лежащие на входных лестницах тыквы и выставленные у фонарных столбов огородные пугала.
Эшли любила октябрь. В это время года в воздухе было что-то особенное. Что-то такое было в ветерке, залетавшем в открытое окно автобуса, что девочка могла ощутить и даже вкусить. Однако сегодня настроение у Эшли было так себе, и никакого удовольствия от погоды она не испытывала.
Она задрожала и крепко охватила себя руками, позволяя своим глазам просто смотреть на стекло, пока оно делалось еще более непрозрачным от ее дыхания, как будто в автобусе внезапно похолодало. Впрочем, вполне могло быть, что похолодало.
Воскресенье стало для Эшли поистине дьявольским днем. В ночь с субботы на воскресенье Уилл и Брайан вернули машину ее отца. Причем так, что девочка об этом узнала, лишь услышав крики своего папаши, который призывал ее срочно выйти на улицу. Эшли выбежала в тренировочном костюме и кроссовках — в той же самой форме, в которой она прошлым вечером вылезала из окна. Стоило ей только бросить один взгляд на тойоту, как она застыла на месте, широко раскрыв рот. Раньше Эшли думала, что люди принимают такой дурацкий вид только в фильмах. Вдобавок она затаила дыхание.
Ветровое стекло было разбито. Вернее, не просто разбито, а сплошь испещрено трещинами, порядком смахивая на паутину. Отец стоял перед машиной в купальном халате, сжимая в руке упакованный в полиэтилен воскресный номер «Бостон Глоуб». Его босые ноги наверняка замерзли на подъездной аллее, но он, как будто, даже внимания не обращал.
— Я просто вышел забрать газету, — сказал отец, почти до смешного озадаченный. Его редкая шевелюра по-прежнему стояла дыбом после сна. Но стоило ему только взглянуть на Эшли, как она увидела подлинную бурю в его глазах. На самом деле ничего смешного здесь не было. — Скажи, Эшли, ты не знаешь, как такое могло случиться?
По-прежнему с разинутым ртом глазея на машину, девочка помотала головой.
— Понятия не имею. Боже, папа, ты только посмотри.
— Да я и смотрю! — рявкнул отец, а затем расстроено вздохнул, стараясь показать Эшли, что он злится вовсе не на нее. — Должно быть какие-то мелкие негодяи напакостили во мраке ночи. Просто не могу поверить, что я даже не проснулся. — Он огляделся по сторонам, словно бы выискивая того, кто мог расколотить ветровое стекло тойоты. — А ты? В смысле — ты тоже ничего не слышала?