Вот пришел папаша Зю…
Шрифт:
Понедельник до обеда Гений Иванович возился со своим агрегатом: выверял приборы, продувал змеевики, осматривал ёмкости. Дело всё-таки предстояло серьёзное: самого президента на его SОНЬКЕ прокатить! Чтобы всё было в ажуре.
Рядом сновали и суетились всякие башковитые, тщательно следя за генькиными манипуляциями и не теряя надежды постичь тайну сибирского умельца. Но Безмозглый только посмеивался про себя: во нагнали-то со всей страны! Все в белых халатах, очки понацепили, говорят какие-то слова непонятные
В углу лаборатории, у окна, завешенного черными светонепроницаемыми портьерами, Генька намётанным глазом определил несколько фирменных коробок с водкой «Абсолют».
— Чего, топливо подвезли? — довольно оскалил он зубы, кивнув на коробки.
— Да, Гений Иванович… — растеряно сказал самый очкастый среди башковитых: вместо стёкол у него были толстые линзы. — Неужели действительно ваше сооружение на этом будет работать? — недоверчиво спросил он.
— Моё «сооружение» только на этом и работает! — заносчиво сказал Генька и подошел к коробкам.
Восемьдесят бутылок настоящего «Абсолюта»! У Геньки заныло под ложечкой.
В обед ему строго налили всего лишь сто граммов водки. Он их тут же опрокинул, крякнул и по привычке занюхал это дело рукавом — хотя стол перед ним был полон всевозможных яств. Но, только вдохнув запах своего видавшего виды пиджачка, пропахшего табаком и селёдкой, Генька приступил к чёрной икре.
— Ё-моё, — снова крякнул он, прожевав первую порцию обильной закуски. — Соньку б мою сюда сейчас… За поганые макароны погибла!
В баре номера оставались две бутылки шампанского: фу, кислятина! А вот его Сонька почему-то любила шампанское. Генька с тоской вспомнил коробки с «Абсолютом».
Но не будь он Гением, если что-нибудь не придумает. Он взял обе бутылки шампанского и сунул себе за ремень, державший широкие брюки.
После обеда предстоял важный этап: нужно было заправить SОНЬКУ и привести её в полную боеготовность, чтобы завтра только нажать нужные рычаги. Для этого последнего этапа Генька потребовал, чтобы все эти очкастые покинули помещение лаборатории и вообще оставили его одного: он не желает выдавать свою коммерческую тайну.
— О, конечно, — понимающе закивали очкастые. — «Ноу-хау»! — и деликатно удалились.
— Хау-гау, — помахал им в ответ ручкой Генька и подтащил к SОНЬКЕ коробки с топливом.
Оставшись один, не считая бдительных охранников у дверей лаборатории, Генька быстро вынул из коробки две фирменные бутылки и сунул за светонепроницаемую портьеру. Вместо них вытащил из-за пояса шампанское и поставил в коробку.
— Ну вот, теперь можно и заправляться, — сказал довольно он сам себе и стал выливать содержимое бутылок в топливный куб.
Он вылил и шампанское, решив, что две бутылки на такое количество первоклассной водки картины
Спать Генька лёг совершенно «на сухую». Лёжа в постели, он долго ворочался и всё думал, что вот у него там, в лаборатории… такая мировая заначка… Когда он до неё доберется?
«Поехали!»
Во вторник, 25 августа, в 10.00. Борис Николаевич со свитой спустился в лабораторию. Генька уже был там и возился у SОНЬКИ.
— Ну что, Кулибин ты наш, понимаешь… — обратился к нему Ёлкин. — Готова машина твоя?
— Как на Байконуре, Борис Николаевич! — весело отрапортовал тот.
— Ну, давай, главный конструктор, Королёв ты наш, продемонстрируй нам высший пилотаж. Надеюсь, скафандры нам не понадобятся?
— Разве что водолазные, Борис Николаевич, — сострил Валентин Юнашев. — Чтобы, так сказать, не потонуть в реке времен.
В лаборатории воцарилось оживление, что несколько сняло напряжённое ожидание предстоящего эксперимента.
— Значит так, Гений Иванович, — посерьёзнел Ёлкин. — Установка тебе такая будет: девяносто шестой год, конец осени. Страна та же, — улыбнулся Борис Николаевич. — А то занесёшь нас в какую-нибудь Зимбабве, понимаешь.
— Будет, как в аптеке, Борис Николаевич! — задорно крикнул Генька и включил нагрев куба с топливом.
Стрелки приборов зашевелились, задёргались, в кубе что-то заурчало, забулькало.
— Пошла реакция! — возопил Генька. — Щас винные пары подниматься будут, а мы их в змеевичок! По нужному руслу! Посмотрим, из каких потрохов их водчонка состоит. Мы их «Абсолют» снова в бражку перегоним — в матерное состояние, так сказать. Го-го-го! — возбуждённо гоготал Генька, колдуя у своей SОНЬКИ, как чёрт у котла.
И от того, что в этом его возбуждении и колдовстве было что-то дьявольское, всем, находящимся в лаборатории, стало не по себе…
— Ну, Бог не выдаст, свинья не съест. С Богом! — торжественно перекрестился Борис Николаевич.
Остальные поспешно сделали то же самое.
— Приготовились! — скомандовал Генька. — Даю на пульт «перемещение»!
Борис Николаевич поднял правую руку и помахал ею, как Гагарин.
— Поехали! — сказал он. Тоже как Гагарин.
— Пуск!
Тут закружилось всё, завертелось в вихрях времени и погрузилось в темноту и хаос…
…И приехали
— Ну ни хрена, блин! — послышался в темноте и хаосе голос Геньки. — Ничего не понимаю!