Вот пришел папаша Зю…
Шрифт:
ВАЛЕРА прибавил ходу.
«Чайки», видя, что им в лоб несётся легендарный сумасшедший танк, давно наводящий на них ужас, вдобавок с каким-то камикадзе на броне, бросились врассыпную с проезжей дороги и быстро увязли на целине. Из машин повыскакивало правительство и заметалось в панике. С одного убегающего слетела шапка, и блеснула глянцем на декабрьском солнышке лысина.
— Вон он, голубчик, воссиял, аки агнец небесный! — углядела в бинокль Валерия Ильинична плешь папаши Зю. — Одну минуточку, дорогой товарищ, ангелочек ты наш,
ВАЛЕРА снова рванул. Вот он, её звёздный час! Валерия Ильинична расплылась в блаженной улыбке. О радость истинного революционера!
— Ты куда это, крыса коммунистическая, направляешься? — догнав Зюзюкина, бесцеремонно поинтересовалась Новодровская.
— Самолёты НАТО летят бомбить Москву! — заорал Зюзюкин.
— Шкуру свою спасаете, сволочи, понимаешь! — крикнул с брони Ёлкин.
— Геннадий Андреевич, — проворковала сверху Валерия Ильинична, — кому суждено повеситься, тот не утонет. Вот и сошлись во поле чистом наши стёжки-дорожки. Эд, дави гада!
— Даё-ёшь!!! — заорал во всю мощь Эдичка и целенаправленно развернул машину.
Грозно лязгнули гусеницы. Геннадий Андреевич попятился, повернулся и задал такого стрекача, что ВАЛЕРА едва поспевал за ним.
— Коммунисты, вперёд! — подзуживала его Валерия Ильинична, колыхаясь всем корпусом над люком.
Новодровская подумала, что она сейчас как Жанна д`Арк — на своём боевом коне мчится спасать Родину. Правда, Жанна спасала её от нашествия иностранцев, а она, Валерия Новодровская, напротив, призывает иностранцев, чтобы спасти свою несчастную Русь.
— Э, Валерия Ильинична, мы с вами так не договаривались! — возроптал с брони Ёлкин. — Я бомбить Москву американцам не позволю. Здесь нам с вами не по пути.
— Что ж, Борис Николаевич, к сожалению, вы всегда были лишь временным нашим попутчиком. Президентские кресла надо заслуживать не в обкомах и Политбюро, а в лагерях и Лефортове. Вы не в состоянии мыслить планетарно. У нас с вами масштабы разные. Позвольте от всей души поблагодарить вас за все ваши разрушения, о большем я даже не мечтала. Папаша Зю напрасно старался бы восстановить прежние времена: восстановить их, слава Богу, уже невозможно. А теперь прощайте: мавр сделал своё дело, мавр должен уйти. Эд! Бориса Николаевича укачало от нашей лихой езды. Тормозни-ка!
— С превеликим удовольствием, Валерия Ильинична! — обрадовался Апельсинов. — Ёлкин с возу — нам легче.
Эдик сделал крутой вираж, и Борис Николаевич скатился с брони в сугроб.
— В жизни периодически необходимо освобождаться от балласта, чтобы ничего не мешало достижению намеченной цели, — сделала резюме Валерия Ильинична. — Я всегда была волком-одиночкой. Эд, вперёд!
— Валерия Ильинична! — напрасно взывал к милости Зюзюкин. — Мадам Новодровская!
— Мадемуазель я, Геннадий Андреевич. То бишь, девица по-нашему. Ма-де-му-азель!
— Ма… мзель… Ма… Ма! Мама!
«Эх, — подумал Геннадий
Но он был Рак. И потому бежал по бескрайнему заснеженному полю маленький лысый человечек, а за ним, рычало и лязгало гусеничное чудовище с бесстрашной московской девой в камуфляжной форме.
Это если смотреть планетарно.
Тем временем к валяющемуся в сугробе Ёлкину подъехала Юнашевская «Волга».
— Папа, ты не ушибся?
— Борис Николаевич, как вы себя чувствуете?
— Гони в Москву! — очухался Ёлкин.
— Борис Николаевич, — чуть не плача взмолился Юнашев. — По такой целине не разгонишься!
— Папа, ну чем мы можем помочь Москве, если через пятнадцать минут её начнут бомбить?! — Татьяна попыталась воззвать отца к здравому смыслу.
На некоторое время все в машине подавлено замолчали, прислушиваясь к нарастающему гулу самолётов. Он стоял уже над самой головой.
— SОНЬКА! — вдруг заорал Юнашев. — Вот наше спасение! Мы должны их опередить!
— Валя! Гони!
«Волга» газанула, с трудом выбираясь с заснеженной пашни на дорогу.
— Вон за тем лесочком… — нервничал Юнашев, выжимая из старенького мотора всё, на что тот был способен, и даже больше.
Никогда ещё судьба России не зависела от старенького мотора и от него, Валентина Юнашева. Валентин до крови закусил губу.
— Они уже над нами! — заорал Борис-младший, высунувшись в окно.
Сидящие в автомобиле с ужасом посмотрели на небо. Да, первая линия бомбардировщиков висела над самой их головой, глуша своим рёвом.
— Не успеем… — мертвея, прошептала Татьяна.
Валентин сосредоточился на дороге. Он отдал бы всю свою оставшуюся жизнь за эти пятнадцать минут!
— В каком радиусе действует SОНЬКА? — вдруг осенило Татьяну. — Валя, дай мне свой мобильник! Быстро!
Валентин с полуслова понял Татьяну: недаром они столько времени проработали вместе. Как он сам об этом не догадался?
Валентин быстро достал из внутреннего кармана куртки мобильник и протянул Татьяне.
— Господи! — взмолилась Татьяна, набирая номер подвальчика Арины Родионовны. — Если Ты есть, помоги нам: пусть Гений будет на месте у своей машины! — И она истово взглянула на небо.
Бог, наверное, действительно есть, потому что Он услышал отчаянную просьбу, обращённую к Нему, и как раз в этот момент послал проголодавшегося Гения Ивановича в погребок за солёными грибками. Генька услышал канонаду звонков и взял трубку.
— Гений Иванович! Боевая тревога! Ваша SОНЬКА на ходу?
— Как в аптеке, Татьяна Борисовна. Только рвануть рубильник.
— Гений Иванович, миленький! Мы на подходе! Заклинаю: рвите свой рубильник и что у вас там ещё есть!
— Всего только на годик назад можно… — заволновался Ёлкин. — Скажи ему… Дай мне, я сам… — он выхватил у дочери трубку. — Гений Иванович! Даю приказ: на год назад — пуск!