Вот так и живем (Записки сельского москвича)
Шрифт:
– Ну а если все же попадетесь?
– не отставал я.
– Да ни в жисть!
– засмеялся он и махнул в мою сторону рукой: мол, чего разговаривать с таким бестолковым.
– Это только бабы-дуры попадаются, которые без понятий. Одну тут давеча на току застукали - в сапоги себе зерна насыпала. Это, значит, чтоб курей своих подкормить. Дак начальник в голос: тебя надо под суд отдать! А она как начала причитать, и все про голодных ребятишек, такой вой подняла! Начальство и не радо было, что связалось...
ВЫШЛИ ТЕЛКИ ИЗ ЛЕСА...
Целый вечер слушал, как соседские бабки с ехидным азартом обсуждали последнюю деревенскую новость.
А случилось вот что. Недели три назад пропали два телка из кооперативного стада. Паслись в лесу, заблудились -
Запрягли в работу бухгалтера. Крутили, вертели отчетность и так и эдак, с щеки на щеку разные статьи расходов перекладывали, две ночи не спали выкрутились. И по сводкам вышло, что этих двух телков как бы и не существовало в природе. Съездило начальство в райцентр, отчиталось по всем статьям и забыло эту историю.
А тут - здрасте-пожалуйста!
– выходят эти телки из леса. Прошлись фертом по всей деревне, показали сытые бока в комариных укусах - и на скотный двор. А там с них прописку-то сняли! Ревут телки как оглашенные, домой просятся. Что делать-то, опять отчетность портят! Чем ему теперь крыть, начальству-то? И перед народом стыдно, и перед губернскими чинами ответ держать. А главное - как их снова в цифирь вогнать?..
ПАМЯТИ АНДРЕЯ СЕЛИВЕРСТОВИЧА
У ученых-диалектологов бытует такой термин - билингвы. Иначе говоря, "двуязычники". Это люди, одинаково хорошо владеющие и деревенским говором, и нормами литературного языка. Они, как и все сельчане, смотрят телевизор, читают газеты, но в беседах с диалектологами пытаются во что бы то ни стало избавиться от словечек родного говора, расценивая свою речь как "нечистую", более низкого сорта, - в особенности если они приехали в город. Очень уж стараются, чтобы из их уст не выскочила какая-нибудь "деревенская заскорузлость". Не знаю только, выигрывает ли от этого их речь? Однако с домочадцами им и в голову не придет говорить так, как с учеными.
Но билингвизм, то есть двуязычие, а если хотите, и двоемыслие, проявляется не только при собирании диалектов... Моя соседка Павлина Андреевна, вполне разумная женщина, способная к мудрым решениям, до самозабвения любит президента ("До цего целовек-то хороший - Путин-от Володимер Володимеровец!"). Однако в раздраженном состоянии способна влепить ему такую словесную оплеуху, не стесняясь присутствующих, что впору задуматься о применении пресловутой 58-й статьи, пункт 10 (антисоветская агитация). Особенно если в михайловском продмаге в очередной раз повысили цены на хлеб.
Она напоминает мне своего отца, царство ему небесное. Бухгалтер Андрей Селиверстович всю жизнь слепо шел в фарватере партии, каждый день чуть ли не конспектировал передовую "Правды" и, выступая на колхозном активе, клеймил частнособственнические настроения. Свято блюл все партийно-советские праздники, за что получил нелестную кличку - Попка... Но вот пришла перестройка - и что куда подевалось. Когда бухгалтер узнал, что новая власть вроде как собирается ввести прежние порядки - то есть нэповские, - стал судорожно вспоминать, что забрали у его семьи в 1930 году проклятые коммуняки: 12 овец, быка, 2 коров (курей не тронули, за что он бесконечно благодарен Советам), 2 телеги, сани, лошадь, 8 ульев, комод старинной работы, 12 шелковых платьев, 3 кашемировых платка, ковер, 18 кубов наколотых дров и серебряную уздечку великоустюжской работы. Когда подсчитал, какое богатство светит ему на старости лет, если возместят убытки, Андрей Селиверстович не поверил своему счастью и от преждевременной радости скончался.
СТРАСТИ ПО ВЛАСТИ
Не перестаю удивляться тому, как здешнее население относится к власти, особенно накануне
Вот баба Лиза Муханова. Увидела однажды, как по свежей пашне расхаживает кавалькада хорошо одетых господ. Рядом, у обочины, приткнулись их джипы и "мерседесы". Еще не разобравшись, в чем дело, Лиза с диким воплем, на раздутых парусах понеслась навстречу благонамеренной свите с губернатором Шершуновым во главе. Ох, что тут началось! На втором русском языке бабка честила "его превосходительство", воздавая сторицей за все содеянное, и не жалела красок. Никакого чинопочитания! Будто это не она, а он ходил у нее в подчиненных. Досталось и за "балахрыстов" водителей, что заехали на пашню, где только-только высеяли овес; и за пустующие, заросшие "нежитью поганой" крестьянские угодья, где прежде росли лен и жито; и за так называемых "графских лежней" (лентяев), которых давно пора "с тычка на тычок положить" (устроить хорошую взбучку), а то ведь большущие деньги получают, а толку - "шиш да маленько"... Многое припомнила Шершунову бесстрашная баба Лиза - тот только кряхтел да поеживался...
А вернувшись в деревню, она рассказывала о губернаторе: "Уж и человек хороший! Уж и наговорилась я с им! Нать ему рукавички связать..." Чем он расположил старуху, ума не приложу, этот малоприятный в общении субъект?
Вот так же в 1996 году удивил меня и Василий Егорович Иванов, заявив, что будет голосовать за Жириновского. За что, за какие такие посулы, заслуги? "За крестьянство выступает, - сказал Егорыч серьезно.
– Чтоб мужику жилось как следует быть. Чтоб мужик-от человеком стал. Вот он каков, Жириновьска-то!" Эту мысль ему, вероятно, подкинул кто-то из "несгибаемых ленинцев", сбежавших в свое время из лона КПСС. Сколько же пришлось сломать копий и выпить голландского спирта марки "Роял", чтобы переубедить доверчивого селянина!
Помнится, в деревенском дневнике М. М. Пришвина за 1924 год тоже говорилось о том, что мужики-де скопом пойдут за Троцким. Объясняется это тем, считал писатель, что они вообще настроены против власти, а потому им кажется, что всякий, кто критикует власть, непременно выступает за мужика...
ЧЕСТНАЯ ДЕВУШКА ШУРА
У каждой окрестной деревеньки своя диковинка, своя особая отличка: то говором, то норовом, то ремеслом, то забавным анекдотом из незапамятных времен. А еще нередко то или иное селение ассоциируется с проживающей в нем личностью. Например, стоит кому-нибудь в разговоре упомянуть Ряполово, первым делом вспоминают Егорыча или бабу Лизу Муханову. По части выпивки старик был великий мастак, а по исполнительскому мастерству - первый тенор на деревне. Лиза же, помимо громкоголосия, могла похвастаться невероятной осведомленностью обо всем, что творится в грешном мире и в каждой семье в отдельности. Если завтра где-нибудь вспыхивал пожар, то старуха знала об этом уже сегодня...
Ну а Лиходейки, крохотную лесную деревушку за Мезой-рекой, отличало редкостное радушие и хлебосольство. И жила там, как мне говорили, сельская дурочка Шура Никифорова, бобылка лет пятидесяти. Сам я ее раньше никогда не видел и вот столкнулся случайно с глазу на глаз в избе Прасковьи Федоровны Мячиной, когда той не было дома.
– Шурка меня зовут, Шурка, - с ходу представилась женщина. Голос ее был не тихий и не громкий, а какой-то бесцветный. Не вышла она и фигурой: то ли закоренелая сердечница, подумалось мне, то ли заплывший жиром даун.
– Мне Боженька тут приснился. Сидит у постели и волосы мне гладит. Ла-а-сковый! "Ты, - говорит, - Лександра, оттого больна, что с мужиком не живешь. С мужиком те нать жить - все хворости пройдут". Что, не веришь? Вот те крест, святая икона!