Вот так мы теперь живем

Троллоп Энтони

Об истинной причине его внезапного отъезда леди Карбери и ее дочери не сказали, только что дела вызвали Пола в Лондон. Обе дамы, наверное, отчасти догадывались, что произошло, но между собой этого не обсуждали. Перед их возвращением в город сквайр вновь просил Генриетту стать его женой и вновь получил отказ. Генриетта была холоднее прежнего, но, к несчастью, произнесла фразу, которая совершенно разрушила эффект от ее холодности. Она сказала, что слишком молода и ей рано думать о замужестве. На самом деле она хотела намекнуть, что разница в их возрасте слишком велика, но не знала, как это выразить. Легко было возразить, что через год она станет старше, однако Генриетта знала, что никакое число лет не уменьшит разницу в годах между нею и кузеном. Впрочем,

теперь появилось и другое препятствие для ее брака с Роджером.

Через неделю после того, как леди Карбери покинула усадьбу, Пол Монтегю вернулся и был снова принят как дорогой друг. Перед отъездом он пообещал не видеться с Генриеттой три месяца, но дальше ни от чего не зарекался. «Если она не даст согласия вам, я не вижу причин, отчего бы мне не попытать счастья» – таков был его довод, справедливость которого Роджер отказывался принять. Он считал, что долг Пола – совершенно устраниться, отчасти из-за безденежья, отчасти из-за того, что Роджер полюбил девушку раньше его, отчасти, несомненно, из благодарности, но об этой причине он не сказал и слова. Если Пол не видит этого сам, значит он ошибался в Поле.

Пол видел это сам, и совесть его грызла. Но зачем Роджеру быть собакой на сене? Будь Генриетта расположена к браку с Роджером, Пол сразу бы уступил ее другу. Да у него и не было бы тогда никакой надежды. У Роджера есть все преимущества Карбери-Холла, в то время как у него – лишь сомнительная фирма в жалком городишке за двести пятьдесят миль от Сан-Франциско! Но если Роджеру все это не помогло, отчего Пол должен скрывать от нее свои чувства? То, что Роджер говорит о его безденежье, – чепуха. Наверняка Роджер не считал бы это таким затруднением, не будь сам заинтересованной стороной. Пол говорил себе, что деньги у него есть, пусть и сомнительные, и он точно не откажется от Генриетты по такой причине.

Он несколько раз приезжал в Лондон ради некоего места, которое ему почти обещали, и, как только прошли обещанные Роджеру три месяца, стал часто бывать у леди Карбери и ее дочери. Однако время от времени он заново обещал Роджеру не объясняться Генриетте в любви. Срок был сперва два месяца, затем шесть недель, затем месяц. При этом они оставались близкими друзьями – настолько близкими, что большую часть времени Монтегю гостил у друга. Было ясно, что Роджер Карбери смертельно обидится на Пола, если тот завоюет право называться женихом Генриетты, но все между ними будет гладко, если она согласится стать хозяйкой Карбери-Холла. Так все происходило до того вечера, когда Монтегю и Генриетта встретились на балу у мадам Мельмотт. Читателю следует также знать, что в ранней юности у Пола Монтегю уже была любовь. В ту пору, как, впрочем, и во время нашего рассказа, в Америке жила некая вдова, миссис Хартл, на которой он отчаянно хотел жениться перед второй поездкой в Калифорнию, однако Роджер Карбери вмешался и не позволил делу дойти до свадьбы.

Глава VII. Ментор

Желание леди Карбери выдать дочь за Роджера сильно подогревалось заботой о сыне. С тех пор как Роджер впервые посватался к Генриетте, положение Феликса, и до того плачевное, стало совсем отчаянным. Если удастся устроить дочь, говорила себе леди Карбери, она сможет целиком посвятить себя сыну. В чем именно это будет выражаться, она представляла довольно смутно, но знала, что при том, сколько она уже за него отдала и сколько он еще у нее вытянет, возможно, ей вскоре не на что будет содержать дочь. Во всех этих трудностях она постоянно обращалась к Роджеру Карбери за советами, которым, впрочем, никогда не следовала. Он советовал отказаться от городского дома и переехать с дочерью куда-нибудь в другое место. Феликс, если захочет, может поселиться с ними, а не захочет – пусть сам расхлебывает последствия своих безумств. Уж верно, оставшись в Лондоне без пропитания, он уедет к матери. Роджер всегда говорил о баронете очень сурово, по крайней мере на слух леди Карбери.

На самом деле она просила советов не для того, чтобы им последовать.

У нее были планы, которые, она знала, Роджер не одобрит. Леди Карбери по-прежнему думала, что сэр Феликс завоюет богатство и место в свете женитьбой на богатой наследнице, и, несмотря на пороки сына, заранее им гордилась. Когда ему удавалось выманить у нее деньги, как в случае последних двадцати фунтов, когда он с наглым равнодушием к ее протестам в два часа ночи уезжал в клуб, когда почти хвастался безнадежностью своих долгов – тогда она впадала в отчаяние, истерически рыдала, проводила ночи без сна. Но если он женится на мисс Мельмотт, если преодолеет все трудности за счет своей красоты, мать будет гордиться его былыми безумствами. Роджер Карбери не одобрил бы такое отношение. Он считал позором задолжать торговцу деньги, которые не можешь отдать. А у леди Карбери, несмотря на ее истерики и страхи, были и другие надежды. «Преступные королевы» могут прогреметь. Она почти рассчитывала, что они прогремят. Господа Лидхем и Лойтер были с ней любезны. Мистер Брон обещал помочь. Мистер Букер сказал, что подумает над отзывом. Из осторожных саркастических слов мистера Альфа леди Карбери заключила, что «Вечерняя кафедра» отметит ее книгу. Нет, она не последует совету дорогого Роджера и не уедет из Лондона. Но по-прежнему будет просить у него совета. Мужчины любят, когда с ними советуются. И если получится, она устроит эту свадьбу. Где леди Карбери найдет сельский приют (если захочет на время удалиться из Лондона), лучше Карбери, имения ее собственной дочери! И тут ее мысли уносились в эмпиреи. Если к концу сезона Генриетта обручится с кузеном, Феликс женится на богатейшей невесте Европы, а саму леди Карбери назовут автором лучшей книги года, какое торжество ее ждет после всех пережитых испытаний! Она так упивалась этими мечтами, так оптимистично в них верила, что на какое-то время становилась вполне счастлива.

Через несколько дней Роджер Карбери был в городе, и они с леди Карбери уединились в ее кабинете. Считалось, что причина его приезда – дела баронета и насущная необходимость (как полагал Роджер) предпринять какие-то шаги, дабы покончить с нынешними его расходами. Роджера ужасало, что человек, у которого нет ни шиллинга и никакой надежды на шиллинг, который в жизни не помышлял о том, чтобы зарабатывать, держит охотничьих лошадей! Он был вполне готов поговорить об этом с Феликсом – если сумеет его поймать.

– Где он сейчас, леди Карбери? В эту минуту?

– Думаю, с бароном.

«С бароном» означало, что молодой человек охотится с гончими милях в сорока от Лондона.

– Откуда у него на это средства? На чьих лошадях он ездит? Кто за них платит?

– Не сердитесь на меня, Роджер. Как я могу этому помешать?

– Думаю, вы могли бы разорвать с ним всякие отношения, пока он так себя ведет.

– С моим собственным сыном!

– Да, именно. Но чем все кончится? Если позволить ему разорить вас и Гетту? А к этому идет.

– Вы не можете требовать, чтобы я его бросила.

– Я считаю, что он бросил вас. И потом, он ведет себя так непорядочно, так не по-джентльменски! Я не понимаю, на что он живет. Полагаю, вы не даете ему денег.

– Лишь совсем немного.

Роджер сердито нахмурился:

– Я понимаю, когда вы кормите его и позволяете ему жить под своей крышей. Но я не понимаю, зачем вы потакаете его порокам, давая ему деньги.

Это было сказано очень прямо, и леди Карбери даже немного отпрянула.

– Та жизнь, какую он ведет, требует большого дохода, – продолжал Роджер. – Я при всем, что у меня есть, не мог бы себе такого позволить.

– Вы другой.

– Разумеется, я старше. Намного старше. Однако ему пора бы что-то соображать. Есть ли у него деньги помимо тех, что даете вы?

И тут леди Карбери открыла ему свои подозрения:

– Думаю, он играл.

– Это способ спустить деньги – не приобрести их, – сказал Роджер.

– Кто-то же иногда выигрывает.

– Выигрывают мошенники. Проигрывают – глупцы. Лучше быть глупцом, чем негодяем.