Вотыты

Зима Ольга

Наконец Киринн определился, отошел к стойке с деревянными палками, повторяющими форму настоящих мечей – специальные, детские, чтобы волчата осваивали науку фехтования с младых когтей. Отпустил Мидира, заставил развести руки во всю ширь, покрутил, обошел, как будто снимая мерку на глаз, а потом закопался в деревянные мечи и стал сосредоточенно выискивать подходящий.

Мидир аккуратно шагнул чуть назад, стараясь не шаркнуть подошвой. И еще чуточку. И снова назад! 

Большой волк, слишком погрузившись в поиск, не отвлекался, поэтому Мидир неторопливо

развернулся и отправился рассматривать настоящие двуручники. Поговаривали, что в арсенале дома Волка хранится даже легендарный меч Нуаду, последнего древнего бога Благих земель. Когда еще Вотыты разрешит потрогать, да и разрешит ли вообще? Взрослые часто любят менять свои решения.

Самые разные орудия располагались по обе стороны прохода, где-то совсем у стены тускло блеснул даже небольшой таран, но Мидир упорно следовал к своей мечте – настоящим волчьим двуручникам.

Искомое нашлось в противоположном конце арсенала, в небольшом закутке возле входа, где красовались длинными остриями выставленные клинки. Мидир зачарованно переводил взгляд от одного к другому, разглядывал узоры на лезвиях, пытался представить себе ножны для такого меча на боку – и не мог. Невозможность воображения подтолкнула второго принца взять предмет в руки, чтобы прочувствовать его и лучше понять. Ближайший меч Мидира не привлекал, поэтому принц потянулся к дальнему, вышло неудобно, но остановиться Мидир не смог, задел что-то плечом, попытался отдёрнуться…

И вся стойка с жутким грохотом рухнула на волчонка.

Мидир сгруппировался, увернулся от большей части тяжелых железяк, но один из двуручников угодил ему по макушке. Из глаз как будто бы полетели искры, голова заболела резко и сильно, навернулись слезы, и Мидир затараторил, чтобы не разрыдаться, не хватало еще волчьему принцу рыдать:

– Мне не бор-р-рьно! Не бор-р-рьно! Мидир-р-ру не бор-р-рьно! – схватился за голову, нащупывая растущую шишку. – Совсем, нискор-р-речки не бор-р-рьно!

– Вне всякого сомнения, мой принц. Только отнимите руки от головы, пожалуйста, – Киринн слышался совсем-совсем рядом, он ухватил волчонка за плечо, за пояс, и вытянул его из-под развалин стойки.

– Это еще зачем? – тянуло шмыгать носом и всхлипывать.

– Чтобы вам было совсем не больно, – Киринн привлек его к себе, склоняясь и нависая, словно огромная, облаченная в доспехи гора.

– Хор-р-рошо, но мне не бор-р-рьно! Мидир-р-ру и так не бор-р-рьно! – хуже, чем заплакать при отце, прегрешения не существовало, поэтому Мидир старался не плакать вообще никогда.

– Разумеется, мой принц. Итак? – Киринн очень настойчиво заглядывал в глаза, и Мидир поспешил выполнить просьбу: пока начальник стражи не разглядел слезы где не положено.

Мидир отнял руки от головы и на всякий случай зажмурился. Шишку ощупали, а потом на нее подули, и боль утихла.

– Эй! Кир-р-ринн! Ты что дер-р-раешь? – все еще зажмурившись, спросил Мидир.

– Вам не больно, мой принц, а я не дую на вашу шишку. Не понимаю, что вас так удивляет! – рука в латной перчатке, похоже, пошевелила волосы, то ли взъерошивая,

то ли приглаживая.

– Удивр-р-ряет, что ты не дуешь, а мне не бор-р-рьно. Ты что, меня гр-р-радишь? И тебе не стр-р-рашно?

– Нет, мой принц. Это еще одна особенность взрослого волка, того, у которого уже есть дети.

Мидир рискнул поднять взгляд и наткнулся на совершенно спокойное выражение лица.

– Пр-р-рямо дети? У тебя? Ого! А они навер-р-рное тоже бер-р-рые? – про загадочных белых волков Мидиру было страсть как интересно. Он раньше никогда белых не видел!

– Всего один белый волчонок, мой принц, к тому же слишком взрослый, чтобы заходить в гости почаще, – Киринн опять взъерошил волосы Мидиру. – Потому что он уже давно не волчонок!

– Ого! Вор-р-рчонок, который давно не вор-р-рчонок! Я тоже так хочу!

– Вот подрастете, мой принц, хотя бы лет до двухсот, и будете. С трехсот – уже обязательно, – при этом большой волк был крайне серьезен.

– До двухсо-о-от! – принц не удержался от разочарования. – До двухсот… Тогда, конечно, можно пр-р-рямо быть взр-р-роср-р-рым вор-р-рком.

Под ногой загремел неловко задетый меч – Мидир уже и забыл, что стоит возле обвалившейся стойки.

– Это несомненно, мой принц. А пока вернем все как было, – Киринн поднял стойку и очень легко, как копья, раскидал по ней тяжелые двуручники.

Мидир изловчился и, пыхтя, подтащил один, отлетевший дальше прочих, чем заслужил уважительный взгляд и довольное:

– А болванку мы вам все-таки найдем! Даже если придется выточить ее из колонны балюстрады!

– Я могу помочь! У меня очень острые зубы! – не удержался Мидир, а Киринн рассмеялся: гулко, словно эхо разлетелось горах.

Мидир даже забыл на момент, что они не спросили разрешения отца, и вопреки всему почувствовал себя очень счастливым. Знать Вотыты ему понравилось гораздо сильнее, чем не знать!

Глава 2. Пропажа

Теперь, когда на Мидира не обращали внимания отец и брат, не могла уделить время мама, ему всегда можно было найти Киринна, особенно потому, что стражники с радостью указывали верное направление или даже, не страшась оставить пост, провожали второго принца к своему главному офицеру. 

Начальнику замковой стражи. 

Вотыты.

Главнее Киринна по званию был в Черном замке разве что советник или сам папа, но папа был главнее всех, так что никогда Мидиром в расчет не принимался, существовал сам по себе и выше всех, присутствуя в замке, в душе и в сознании постоянно.

Через пару недель знакомства Мидир с радостью обнаружил, что Киринна можно использовать и как стенку для лазания, очень и очень соблазнительную стенку. Настоящая стена в большой зале была приспособлена для взрослых волков, а не волчат, поэтому Мидира туда не пускали. Единожды попытавшись взобраться на маняще широкое плечо начальника замковой стражи, цепляясь и опираясь на его латы, Мидир был приятно удивлен – у него получилось! Он уселся на плечевую пластину и покачал от восторга ногами.