Вотыты
Шрифт:
Он все узнает сам!
Ночью Мидир, легко миновав стражу, долго нюхал чистый холодный воздух, еще летний, но уже напоенный ощущением осени. Легкий запах тлена от упавших листьев, острый аромат позднелетней травки и привычный, горьковато-кислый аромат хвои от вековечных елей, высокой стеной сторожащих Черный замок. А вот запах Вотыты остыл, потерялся окончательно и бесповоротно.
На второй день Мидир решил действовать. Он очень постарался – и уронил статую Нуаду с таким грохотом, что ему показалось: сам Нуаду вот-вот явится по его душу.
Мидир пропустил танцы. Это было невежливо, обращаться в дневное время, но вместо занятий он обегал уже другую половину замка. И к обеду обнаружил дверь в офицерском крыле, от которой тянуло ровно тем, нагретым на солнце можжевельником. Принц осторожно подкрался уже в облике ши, пропустил патруль, прислушался – за дверью было тихо. Мидир аккуратно поскребся, обозначая желание зайти. В помещении все еще царила тишина, но второй принц мог бы поклясться, что тишина эта уже совсем иная, внимательная и настороженная. Поскребся решительнее, отскочил в нишу и замер, пропуская очередной патруль, но снова вернулся к двери, уже решившись постучать.
Изнутри послышался вздох, а потом дверь распахнулась внутрь – и Мидир увидел очень бледного Киринна, казавшегося намного меньше без своих мощных доспехов.
– Мой принц, какая неожиданность, – серо-голубые глаза смотрели на Мидира с изумлением. – Чем обязан? Да как вы меня отыскали?!
– А можно, для начала я зайду? – Мидир, обладая королевским правом, мог бы зайти и так, но Киринн перегораживал проход. – И все тебе расскажу, честно!
Начальник замковой стражи смерил Мидира взглядом, где отчетливо читалось сомнение. Мидир, поспешив сбить его с мысли об отказе, выпалил:
– А то я соскучир-р-рся!
– Уважительная причина, мой принц, – Киринн слабо улыбнулся и посторонился, пропуская Мидира в свои покои. – Располагайтесь, пожалуйста, в гостиной.
Мидир прошел туда, куда указал белый волк, взобрался на верх громадного дивана, очень подходящего по размеру хозяину, а не пятилетним волчатам, уселся, поджидая, пока Киринн тоже подойдет. Тот не торопился, принес пару кубков, налил в оба воды, поставил на ближайший стол, подвинул его ближе к дивану, лишь потом осторожно уселся сам. Мидира насторожило, что Киринн шевелился медленно, как будто берег силы. А что не предложил поесть, насторожило еще больше – ведь если хочешь показать свое расположение, угости входящего. Хоть чем, хоть корочкой хлеба. Выходит, Мидир не достойный гость? Или – Мидир задохнулся – у Киринна нет даже корочки хлеба?!
– Итак, мой принц, чем обязан удовольствием вас лицезреть? – смотрел Киринн тяжело и любопытно одновременно.
– Я соскучир-р-рся, а тебя не видно! И никто не знает, где ты! Я беспокоир-р-рся! – Мидир подвинулся ближе к Киринну, чтобы взять его за руку и убедиться, что тот живой, не воображаемый, уж больно отличался от себя обычного. – Папа пр-р-риср-р-рар-р-р какого-то др-р-ругого мастер-р-ра-мечника, я не хотер-р-р с ним заниматься, а пр-р-ро
– Я польщен, – взгляд Киринна стал не таким тяжелым. Он пожал руку Мидира в ответ. – Надеюсь, занятия по фехтованию вы все же не пропускаете, мой принц? Вы так стремились освоить двуручник!
– Нет, не пр-р-ропускар-р-р! Тор-р-рько чуть-чуть уменьшир-р-р! Чтобы тебя найти! А почему ты мне не пр-р-рдр-р-рагаешь раздер-р-рить с тобой хлеб?
Киринн опустил большую голову, и тут Мидира осенило.
– Это папа, да? Это он тебя наказар-р-р?
Большой волк удрученно вздохнул, высвободил руку, взял кубок, отпил воды, но Мидир все равно услышал, как заворчал живот у взрослого.
– Видите ли, мой принц, я нарушил границы. Ваш батюшка несомненно прав, наказывая меня за посягательство на его право решения. Поэтому неделю я проведу в собственных покоях, – склонил большую голову к плечу. – Наказание огнем или плетью я перенес бы легче, но наказывать начальника замковой стражи на глазах у всего замка не стоит, так что решение вашего батюшки со всех сторон прекрасное. Я запомню, что был не прав, но никто не увидит меня поверженным и слабым.
– Так ты что, не ер-р-р?! Совсем?! – Мидир придвинулся вплотную к боку взрослого, теплому и мягкому без железной шкуры доспеха. – Ты же бор-р-рьшой! Тебе надо есть!
– О, мой принц, не переживайте так, я большой, воды хватает, так что переживу.
– Это гр-р-рупо, так тебя наказывать! Ты же не виноват! – Мидир замер и задумался, стараясь изыскать выход. – А как папа сказар-р-р? Пр-р-рямо без еды?
Киринн вздохнул возле, заставляя невольно ощутить, насколько он больше второго принца.
– Именно так и сказал – без еды, – живот у взрослого заворчал снова, громче, и он поспешил снова выпить воды. – Не переживайте, принц, успокойтесь, со мной случались вещи и похуже. Однажды наш отряд на границе попал в окружение фоморов…
Мидиру было безусловно интересно, он слушал рассказ о боевом столкновении как сказку, замечая, что отвлекшемуся Киринну стало явно легче – работа мысли отвлекала от мук голода. И все равно помочь ему хотелось. Волки ели каждый день, причем не по разу.
Так, глядишь, у Мидира и вовсе Вотыты не останется!
– И пришлось нам всем обмотаться тиной и водорослями, и выплыть из окружения фоморов по чрезвычайно мутной речке. Как выяснилось позже, там же располагался самый центр гнезда виверн.
Второй принц затаил дыхание, сопереживая воинам-волкам, которые оказались меж двух одинаково смертельных огней.
– Но раз ты здесь, вам удар-р-рось выкрутиться?
– Да, мой принц. Меня прикрыли, и я смог вытащить яйцо из ближайшей кладки и бросить его в фомора! А уж запах и звук бьющейся скорлупы зверюги среагировали мгновенно, срываясь к предполагаемым виновникам со всей свирепостью.
Представить белого волка очень молодым было сложно, поэтому Мидир представлял того Киринна, которого знал.